Александр Иванович ГУЧКОВЪ и Великая русская революция

Вот здесь сразу возникает ряд вопросов. Зачем стреляли в Лашкевича? Если выстрел был от восставших солдат, то это не имело никакого смысла. Так как он выполнил указание Кирпичникова и ушел, увидев, что ему действительно не подчиняются. Солдаты добились того, чего хотели (хотя бы на время). Офицер не оказывал сопротивления, от него не было угрозы. У недовольных солдат было только требование не посылать их на разгром демонстрантов, других каких-либо революционных требований не было. Казалось бы, все остались при своих, так нет.

Второй вопрос. А кто стрелял? В 1917 году вышла книга И. Лукаша «Мятеж Волынского полка, рассказ героя мятежника Тимофея Кирпичникова». Там есть такие слова про стрельбу в Лашкевича: «…Он был убит метко выпущенной шальной пулей»640. Это, конечно, сильно сказано — «метко выпущенная шальная пуля». Советский историк В. Старцев по этому поводу отметил: «Кто стрелял, выяснить не удалось». Все это говорит о том, что вряд ли стрелял кто-то из солдат. Напомним, что это была учебная рота, в которую солдаты были призваны незадолго до этого, не более 3–4 недель. Они совсем мало еще умели обращаться с оружием, а тем более метко стрелять.

Вряд ли мы когда-либо узнаем, кто был тем таинственным и метким стрелком и по чьей команде он стрелял. Ясно только одно — что он был, и был он не из солдат.

Убийство же офицера было очень «выгодно». После пролитой крови командира роты (и это во время войны) солдаты как бы сразу становились помеченными кровью и из разряда просто недовольных автоматически переходили в разряд военных мятежников, что по законам военного времени каралось смертью. Таким образом, для солдат были сожжены все мосты, и назад для них пути уже не было.

Далее события развивались не менее интересно. За воротами восставших уже ждали и фактически подсказали дальнейшие пути движения. Впереди колонны были выставлены музыканты. Вне всякого сомнения, движение этой колонны да с музыкой производило очень эффектное и в то же время очень «шумное», эмоциональное впечатление на окружающих.

По дороге «волынцы» присоединяли некоторые другие части, захватили склады, жандармское управление. Но главная дорога лежала к «Крестам» — главной тюрьме Петрограда для политических заключенных.

Будущий «всесоюзный староста» М. И. Калинин так вспоминал этот случай. После захвата Финляндского вокзала солдаты якобы не знали, что делать дальше. И тут они обращаются именно к нему (!), дескать, что же дальше? Михаил Иванович не растерялся и решил направить солдат на борьбу. Солдаты же продолжали якобы кричать: «Где вожаки?» На что находчивый Калинин быстро среагировал и крикнул: вот совсем рядом «Кресты», вожди там, их надо сначала освободить641.

После таких слов, по воспоминанию М. И. Калинина, солдаты бросились к «Крестам», атаковали и освободили арестованных. Вот только опять возникает вопрос: а с чего бы это солдаты, не зная, кто такой Калинин, вдруг начали спрашивать у него советы, а затем и выполнять его поручения. И главное, кого имел в виду Калинин под «вождями»? Разумеется, в «Крестах» были большевики, но, по оценке И. И. Минца, в списке фамилий освобожденных большевиков не было ни одного видного лидера642.

А кто же там был из вождей? Это были члены Рабочей группы ЦВПК. Их-то и надо было освободить. Неспроста сразу же после освобождения состоялся митинг, на котором выступили именно К. Гвоздев, верный соратник А. И. Гучкова, и О. Богданов643.

К. Гвоздев всех поблагодарил за освобождение, но тут же напомнил, что у них у всех есть верный союзник по борьбе и этот союзник — Государственная Дума. После чего всех призвал оказать Государственной Думе поддержку и немедленно направляться в Таврический дворец, куда колонна немедленно и направилась.

Любопытный момент: только что вышедших из ворот тюрьмы лидеров Рабочей группы встречали с большой радостью руководители ЦВПК — в частности управляющий делами ЦВПК барон Мандель. Но им всем тогда надо было спешить в Таврический дворец.

Колонна же солдат, дойдя до Таврического дворца, была встречена депутатами Государственной Думы. По воспоминаниям Т. Кирпичникова, его «революционный» отряд по мере движения постоянно «таял». Уже после взятия «Крестов», более 200 военных направились в казармы, дальше — больше. К вечеру Кирпичников вообще оказался один и тоже вернулся в казарму644.

«Восставшие части войск вместе с толпами народа освободили из петербургских тюрем множество социалистических работников. В частности, они освободили и рабочую группу при Центральном военно-промышленном комитете во главе с К. А. Гвоздевым. Руководители этой группы непосредственно из тюрьмы отправились вместе с войсками и народом в Таврический дворец…