Александр Лукашенко: политический портрет

Осенью 1991 года СССР был накануне краха, все республики объ­явили о своем суверенитете. Тем не менее, предпринимались судорожные усилия задержать естественно-исторический процесс. Одной из таких по­пыток было решение формировать Совет Союза Верховного Совета СССР из депутатов парламентов союзных республик. В октябре 1991 года при выдвижении кандидатур от Верховного Совета Беларуси Лукашенко набрал только 161 голос и не прошел. Большинство депутатов недолюбливали его, называли «выскочкой», «ни нашим, ни вашим». Потом прозвучало несколько выступлений в поддержку Лукашенко, требовавших переголосовать (уж слишком заметной фигурой он был), но безрезультатно. Александр Григорьевич получил очередной удар от правящей команды. Но это оказалась последняя партия в длительном матче Лукашенко с номенклатурой, которую он проиграл.

Смена политической позиции

Между тем политическая эволюция Лукашенко совершила резкий зигзаг. Он перешел на откровенно антиреформаторские позиции. Если раньше по основным политическим вопросам он голосовал в Верховном Совете вместе с оппозицией, то теперь начал поддерживать правящее большинство, а по некоторым вопросам оказался в одном лагере с ком­мунистами.

Такой политический дрейф нельзя назвать случайным. Он отражал оп­ределенную общественную тенденцию на всем постсоветском пространс­тве. Похожие кульбиты осуществили многие общественные деятели, в час­тности, депутаты Верховного Совета и Съезда народных депутатов России, вступившие в острый конфликт с Ельциным в 1992-1993 годах. Крах ком­мунистического режима и начало реформ сопровождались резким обостре­нием социально-экономического кризиса и всплеском антиреформаторских настроений в обществе. Эволюция этих политиков стала отражением эво­люции обедневшей, дезориентированной части населения, которая вначале поддержала реформы, а затем выступила против них.

Политический поворот, который осуществил Лукашенко, весьма знаменателен и позволяет сделать несколько выводов. Прежде всего его демократические убеждения были данью политической моде и не более того. Вернее сказать, у него вообще отсутствуют какие-либо принципы и убеждения, если он легко отказывается от прежних взглядов под вли­янием общественных настроений. Выскажу предположение, что с этого времени Лукашенко совсем отказался определять какую-то свою полити­ческую позицию по любому вопросу без учета того, что об этом думает население.

Во-вторых, Лукашенко хорошо ощущал настроения общества, точ­нее говоря, тенденции развития массового сознания. И, отражая доминирующую тенденцию, он не боялся оказаться в оппозиции к существующей власти. Более того, он эту оппозицию всячески демонстрировал и подчеркивал. Когда же общественные настроения поменялись, он примкнул к правящему парламентскому большинству, не сливаясь, однако, с ним, а сохраняя определенную дистанцию. Главным же в этих зигзагах было стремление ориентироваться на преобладающие интенции населения.

Такой поворот на 180 градусов можно оценить как признак цинизма и беспринципности, дешевого популизма, политической всеядности. Но, с другой стороны, можно говорить и о его политической полноценности.

В условиях демократии политику нельзя ставить в вину то, что он следует за массовым сознанием. Ведь общественная функция политика состоит в отражении интересов, настроений населения.

Изменение позиции Лукашенко началось с того, что он стал по­ложительно относиться к правительству В. Кебича, всячески тор­мозившего рыночные реформы, и включился в критику парламент­ским большинством Председателя Верховного Совета С. Шушкевича. После краха ГКЧП доминировавшая в парламенте номенклатура была сильно напугана и согласилась избрать спикером ВС человека, который ассоциировался с демократами. Потом, когда испуг стал проходить, это большинство стало относиться к С. Шушкевичу все более враждебно. Его критиковали за положение в экономике, снижение уровня жизни, невы­сокую эффективность работы Верховного Совета. Большей частью кри­тика была несправедливой, ибо полномочия главы парламента являлись ограниченными, к тому же он не контролировал большинство ВС. Реаль­ная власть в государстве находилась у главы правительства В. Кебича. Но С. Шушкевич был удобной мишенью, ибо репортажи с сессии Верховного Совета транслировались ежедневно по радио и телевидению; в председа­тельском кресле сидел спикер; и население именно его ассоциировало с властью.