Александр Пушкин: близкая эпоха

Поэтическая формула «гений чистой красоты» придумана не Пушкиным, ее создал Жуковский, который использовал ее в стихотворениях «Лала Рук», «Я музу юную, бывало…» и в статье «Рафаэлева Мадонна». «Гений чистой красоты» у Жуковского – это неясный романтический образ, воплощение некоего духа, на мгновенье сходящего к смертным «с небесной высоты», «чтоб о небе сердце знало ⁄ В темной области земной». Он проявляется «во всем, что здесь прекрасно», в том числе и в чертах прекрасной женщины. В стихотворении «Я музу юную, бывало…» Жуковский прямо связывает явление «гения чистой красоты» с надеждой на возвращение вдохновения, оставившего поэта.

Однако стихотворение имеет очень конкретный биографический контекст. В отношения Пушкина и Анны Керн вольно или невольно был посвящен достаточно широкий круг лиц; позже все они, без сомнения, прочитали послание «Я помню чудное мгновенье», но никто и никогда не усматривал в нем противоречия с отношением поэта к Керн. Общая картина этих отношений заставляет внести коррективы в традиционно жесткое противопоставление двух образов Керн у Пушкина. В письмах Пушкина к Керн и письмах о ней встречаются романтические признания, вовсе не противоречащие по тону поэтическому посланию.

Это не переложение какого-либо определенного отрывка «Песни песней», а лирический монолог, в котором использованы фразы и отдельные слова библейской книги. Здесь нет прямых лексических заимствований, только следование общей стилистике «Песни песней».

Отточенная форма стихотворения и лаконичность его поэтического языка восходят к эллинистической, а не восточной поэтике. Обращаясь к библейскому тексту, Пушкин явно не стремился к воссозданию ветхозаветного колорита и цветистого восточного стиля. «Песнь песней» в данном случае стала импульсом к созданию с

Это самое сомнительное в этическом смысле стихотворение Пушкина, обращенное к женщине. По свидетельству А. П. Керн, оно написано для альбома Анны Николаевны Вульф. Пушкин познакомился с ней в августе 1824 г., в Михайловском. Отношения поэта с Анной Вульф интересны в свете некоторых характерных особенностей любовного быта пушкинской эпохи.

Двадцатишестилетняя Анна Николаевна, по понятиям того времени, «засиделась» в девушках. Ее сентиментальность и романтические мечты, трогательные в семнадцатилетней девочке, казались уже смешными. Не исключено, что ей посвящена достаточно резкая, хотя и шутливая по тону эпиграмма:

Нет ни в чем вам благодати;
С счастием у вас разлад:
И прекрасны вы некстати,
И умны вы невпопад.

Пушкин относился к «Анетке» с неизменной иронией, то добродушной, то холодной, вместе с тем, допуская в отношениях с ней степень близости, вселявшую в девушку несбыточные надежды. Их связь была для поэта лишь незначительным и малоинтересным эпизодом в череде его любовных приключений. Для нее же она стала, быть может, самым ярким и трагическим событием жизни. Несколько сохранившихся писем Анны Вульф к Пушкину свидетельствуют об ее глубоком, искреннем чувстве и неподдельных страданиях. Письма, написанные в разное время, похожи друг на друга; она то говорит о пережитых унижениях и обидах, то старается казаться спокойной и кокетливой, то не может сдержать нежных и страстных признаний, хотя и сознает, что адресата они только раздражают.

«…Я не могу не сказать вам, как оскорбляет меня ваше поведение. <„> я боюсь, что вы не любите меня, как должны были бы любить; вы разрываете и раните сердце, цены которому не знаете… <..> Когда мы увидимся? Не буду жить до этого момента» (20 апреля 1826 г.) «Ах! Если бы я могла спасти вас, рискуя жизнью, с каким удовольствием я бы ею пожертвовала и одной только милости просила бы у неба – увидать вас на мгновение и умереть» (11 сентября 1826 г.). «Никогда в жизни никто не заставит меня испытывать такие волнения и ощущения, какие я чувствовала возле вас» (16 сентября 1826 г.) (подлинники по-франц.)

Драматизм ситуации усугублялся тем, что Анна и ее мать, Прасковья Александровна, в отношениях с Пушкиным выступали как соперницы.

Прасковье Александровне посвящено стихотворение «Цветы последние милей…».

Цветы последние милей
Роскошных первенцев полей.
Они унылые мечтанья
Живее пробуждают в нас.
Так иногда разлуки час
Живее сладкого свиданья.