Александр Зиновьев. Прометей отвергнутый

В этой задержке не было никакого каприза или умышленного кокетства. Как всегда, действовала некая сумма обстоятельств. Не в последнюю очередь — малолетство Ксении. Ольга в эти годы стала основным «кормильцем» семьи. Она каждый день ходила на работу. За ребёнком приходилось смотреть ему. Да и собаку нельзя было оставить одну. Полина к этому времени жила уже своей жизнью, так что на её помощь рассчитывать не приходилось. Временами на подмогу приезжала сестра Ольги — Светлана. Чтобы он смог куда-то выехать, Ольга должна была взять отпуск. Всё было не так просто. Ну и, конечно, связывали работа над книгой, издательские обязательства. Он писал «Запад» и до завершения не мог отвлекаться на дальние и ответственные поездки.

Но вот весной 1993 года поступило приглашение от Президиума Российской академии наук принять участие в работе «круглого стола» «Возрождение России: концепции и реальность». К участию в нём приглашались известные учёные, политологи, публицисты, писатели как из России, так и русского зарубежья. Форум собирался представительный. Намечался серьёзный и острый разговор. Он согласился.

И вот ровно пятнадцать лет спустя, 27 июня, он снова в Москве.

На родине? Дома?

Встречавший его в Шереметьеве представитель РАН Э. М. Андреев вспоминает: «Когда самолёт соединили со входом в аэровокзал, то чуть ли не первым появился невысокий, плотный мужчина, который, сделав несколько шагов, остановился и произнёс: „Здравствуйте, я Зиновьев!“ Выдержав небольшую паузу и убедившись, что других официальных „порученцев“ нет, я быстро подошёл к нему, протянул руку и сказал: „Здравствуйте, Александр Александрович, я из Академии наук, от Г. В. Осипова, и должен отвезти Вас сейчас к нему“. Но оказалось, А. А. Зиновьев прилетел чартерным рейсом, самолёт был битком набит представителями западных СМИ, которые должны были запечатлеть момент „возвращения Зиновьева в Россию“. Так мы оказались на Каменном мосту, где на фоне Кремля, при прекрасной погоде Александр Александрович выступил с речью. Дальше я действовал решительно, поскольку получил строгий наказ: не дать никому его умыкнуть, а доставить в новое здание Президиума РАН (Ленинский проспект, 32 а), что и было сделано.

Состоялся банкет в честь А. А. Зиновьева, с которого он как-то быстро и незаметно исчез, и ждать его пришлось довольно долго. В гостиницу „Украина“, где он был размещён, мы приехали уже в сумерках. Проходя по фойе гостиницы к лифту, Александр Александрович заметил вывеску „Ресторан“ и, заявив, что он сегодня „сказочно богат“, поскольку только что получил гонорар за издание в России одной из главных своих книг („Коммунизм как реальность“ — вышла в свет в 1994 году. — П. Ф.), и хотел бы немедленно отметить это событие. Я с трудом его уговорил сделать это в номере.

Состоялась задушевная беседа о ключевых этапах весьма сложной и трудной жизни Александра Александровича, что я, конечно, никогда не забуду. Расстались мы, когда уже светало»[716].

Другой свидетель этого дня, М. Кантор, увидел в эпизоде на мосту метафорический образ, из народной сказки о битве на Калиновом мосту: «Я помню его в первый день по приезде: он остановил машину у Каменного моста, — вероятно, вид на реку и Кремль показался ему важным, — выскочил из неё и пошёл по мосту, крепкий, быстрый, всклокоченный, в распахнутом пиджаке. Ему было только семьдесят семь — что за возраст для бойца! И шёл-то он вроде бесцельно, никуда, просто чтобы почувствовать город, пройти вдоль Кремля, размять ноги после самолёта. Он шёл твёрдой походкой, крепко ударяя башмаками в мост — кто раз видел, тот помнит, как ходил Зиновьев по улицам. Дошёл до середины моста и встал, расставив ноги, упёрся ногами в мост и крепко так встал, словно собрался держать на мосту оборону. Так и стоял, как упорный Иван-дурак, вылезший на мост в ожидании змея. Дошла ли до него самого эта метафора? Впрочем, для Зиновьева метафоры никогда не были вполне метафорами — Зиновьев прожил вполне конкретную, чрезвычайно конкретную жизнь, редкую для нашего времени, полного иллюзий, метафор и абстракций. На мосту встал — потому что требовалось встать именно там. Он точно выбрал место»[717].

На следующий день, почти без отдыха, он снова был в здании Президиума Академии наук. В зале заседаний собрались десятки видных учёных, публицистов, писателей, общественных деятелей, журналистов: В. П. Аксёнов, А. В. Брушлинский, В. К. Буковский, Дун Цуншань, А. Г. Здравомыслов, В. Н. Иванов, А. Коуэн, С. Е. Кургинян, Э. Д. Лозанский, В. Е. Максимов, Г. В. Осипов, Г. X. Попов, Е. Ф. Сабуров, С. Б. Станкевич, А. С. Ципко и др. Со многими он был знаком. Кого-то не видел долгие годы, с кем-то уже пересекался в последнее время. Реакции при встрече были разные: от радостных приветствий до растерянности. Его посадили в президиум, с левого края, рядом с Аксёновым. На противоположном краю оказался Максимов.