Александр Зиновьев. Прометей отвергнутый

Головы низко

Склоните,
Склоните,
Склоните!
Сердца погрузите
В тревогу,
В тоску
И печаль!
Глядите! Вот жизни
Его
Оборвалися нити.
Мы жить остаёмся,
В извечную
Он удаляется
Даль.

Умер Владимир Максимов. Не могу в это поверить. Не хочу с этим смириться. Ушёл из жизни большой писатель, большой общественный деятель, большой русский человек. Огромная и невосполнимая потеря для России. Россия стала слабее и беднее на одного сильного и верного своего сына.

Я переживаю смерть Владимира Максимова как несправедливость судьбы. Несколько лет назад, находясь в кризисном душевном состоянии, я просил его стать распорядителем моего творческого наследства после моей смерти. И вот я ещё жив, а его уже нет. И мне почему-то стыдно от этого.

Говоря о Максимове, мне хочется говорить «мы». Во многом мы различны и даже противоположны. Он был психологический антикоммунист, я — психологический коммунист. Он видел в советской системе источник зол, я — силу и спасение России, вершину русской истории. Он был верующий, я — атеист. Но нас сближало нечто неизмеримо более важное: для него и для меня главным всегда и во всём была судьба нашей России и народа, частью которого мы оставались при любых перипетиях нашей личной судьбы. В последние годы, когда перед нашей страной и нашим народом разверзлась пропасть катастрофы, Максимов стал одним из самых близких мне людей. С его смертью я потерял соратника по борьбе, с которым мне предстояло защищать последние рубежи нашей проданной, растерзанной, ограбленной и опозоренной Родины, — рубежи Чести, Достоинства и Совести русского человека. Максимова нет, и нет в мире человека, который занял бы его место.

Пройдут годы. Люди позабудут или проклянут дутых кумиров «холодной войны». Поток истории смоет мусор и грязь нашей лживой, подлой и предательской эпохи. Останутся тяжёлые камни времени — реальные, а не фиктивные величины. Останется Максимов. О нём напишут книги, сочинят легенды. А сейчас его нет. И никак нельзя с этим смириться.

Принято в таких случаях говорить в конце жизнеутверждающие слова вроде «продолжим», «подхватим», «сплотимся» … Увы, жизнь Максимова оборвалась в такую минуту жизни нашего народа и нашей страны, что такие слова прозвучали бы как ложь. Много ли среди нас, русских, осталось таких, для кого эти слова прозвучали бы как истина?! Смерть Максимова для меня символично. Она случилась в момент, когда в нашей стране распалась связь времён.

Мрачные мысли
Долой
Не гоните!
В сердцах не тушите
Тревогу,
Тоску
И печаль!
Безжалостно рвутся живые
Последние
Нити.
И скоро нас тоже
Проводят
В извечную даль[738]

.