Александр Золотая Грива.

На вытянутую руку от лица дрогнул и поплыл, удаляясь, конский круп. Длинный, чёрный хвост безостановочно молотит воздух, отгоняя слепней, всадник, стоя на стременах, смотрит вдаль. Впереди, шагах в двадцати, конный отряд на рысях уходит в степь. Отставший сёл в седло, ткнул каблуками сапог в конские бока, свистнул. Конь рванулся вскачь, в воздух взлетели комья сухой земли, трава. Через мгновение конный отряд скрылся вдали, высокая густая трава закрыла всадников, только пучки конских волос на навершиях шлемов - бунчуки - ещё виднелись какое-то время, потом и они пропали.

Тяжёлый шлем соскользнул с пальца, упал. Край забрала задел камешек, звон железа в тишине раздался, как удар главного колокола на храме Святой Софии в Константинополе. Александр вздрогнул, невольно опустил глаза, непонимающе уставился на собственный шлем - чего там звенит-то так?

Рядом зашевелился заросший травой холмик, приподнялся. Тонкий слой дёрна разошёлся, показалась голова отца Анатолия. Всегда невозмутимый, на этот раз он выглядел вовсе каменным. Встряхнулся, как пёс после купания, лопатообразная ладонь смахнула травинки с бороды и усов.

Александр молча смотрел на него, слипшаяся прядь светлых волос свалилась на лоб, закрыла левый глаз.

- Тут недалёко ключ есть, - произнёс монах, покашливая в кулак, - попить можно, ещё чего там...

Весь остаток дня отряд Александра провёл на солнцепёке. Солдаты выбрались из укрытий, сбились в плотную кучу на дне балки. Несмотря на изнуряющую жару, снимать доспехи Александр не разрешил, да солдаты и сами понимали, что нельзя. Подняли широкие прямоугольные щиты, защищаясь от солнца.

Ближе к вечеру пекло стало невыносимым. Ветер совсем пропал, прожжённый воздух стал тягучим, вязким и тяжёлым. Дышать трудно. Кажется, что выдыхаемое из лёгких никуда не улетает, остаётся на месте, его снова вдыхаешь и выдыхаешь. Некоторые солдаты теряли сознание, у многих кружилась голова, появилась слабость.

Когда раскалённая добела круглая болванка коснулась края горизонта, протянулись первые робкие тени, легче не стало. Белый свет словно налился свинцовой тяжестью, а иссушающий жар шёл теперь от земли.

Александр с трудом поднял тяжёлую, будто камень, голову. Солдаты сидели и лежали так, словно перёд смертью - руки безвольно сброшены на землю, головы опустили на грудь, или наоборот, откинули назад, рты полуоткрыты, глаза страшно закатились.

- Анатолий, - хриплым шёпотом позвал Александр, - ты жив?

Монах медленно, как великую тяжесть, поднял голову. Печальные карие глаза остекленели, прожилки налились кровью. Белое, как бумага, лицо, мучительно долго поворачиваясь, обратилось на голос.

- Что за дела творятся на белом свете, а? - прохрипел Александр, - объясни, учёный человек.

- Гроза будет вот-вот, - скрипуче отозвался монах, едва шевеля бескровными губами, - буря, ураган великий... Хляби небесные разверзнутся, ледяной водой зальёт ... от грома оглохнем, от молний ослепнем... уже слышу поступь...

У Александра не осталось сил ответить или удивиться необыкновенному предсказанию. Молча, медленно переставляя дрожащие руки, пополз по склону наверх, как умирающая черепаха. Тяжёлый, плотный, как овсяной кисель, воздух расступается неохотно. Когда бесконечный подъём кончился, встал на колени. Трудно, словно смертельно больной, выпрямил согнутую спину. Глаза привычно сузились, ожидая ослепляющего солнечного света, но вместо него в лицо безглазо заглянула тьма.

Александр мгновение неверяще смотрел в чёрное ничто, потом сморгнул, протёр глаза дрожащей рукой. Тьма не исчезла. Изумлённо повертел головой и увидел, что от края до края вдоль линии горизонта темно-синяя лава залила две трети нёба и земли. Вокруг тихо, ни ветерка и в этой мёртвой тиши темнота неотвратимо наползает на мир. Внезапно чёрную завесь рассекла рваная белая полоса, словно клинок дамасской стали. Внизу, возле самой земли, молния превратилась в когтистую лапу, что вонзилась в горизонт и исчезла.

Холод - не холодный ветер! - а именно потусторонний бесплотный холод прикоснулся к лицу, рукам и пропал, будто некто огромный глянул на мгновение мёрзлым глазом. Неподвижный, тяжёлый воздух вдруг стал свежеть, наливаться странным запахом, будто вдруг весна настает.

Александр несколько раз глубоко вдохнул, взор очистился, голова заработала чётко, ясно, одурь и сонливость разом пропали. Руки, ноги наполнилось силой, мышцы вздулись по всему телу, требуя работы.

Рывком поднялся с колен, встряхнулся. Почувствовал, как мгновенно высохшие волосы поднялись дыбом, как у разъярённого зверя, по ним пробежали синие искры, раздался треск.

Повернулся к оврагу, вскричал:

- Всём встать, приготовиться к бою!

Оглядел поднимающихся солдат, громко добавил:

- Крысиная цитадель к полуночи будет нашей!!!

В застылой тиши его голос громом прогремел. Словно эхо, издалёка отозвался тяжкий грохот далёкой пока ещё грозы. От грома всё очнулись, солдаты вскакивали, машинально хватали оружие, бежали за лестницами. Раздались команды сотников и десятников, топот трёх тысяч ног сотряс землю.