Александрийский Мусей от Птолемеев до Октавиана Августа

Мы не знаем, как выглядела поэма «Восьмидесятикаменник», был ли это поэтический каталог, или что-нибудь другое, но спустя полтора столетия после жизни Ономакрита создаются произведения о геммах, которые уже вполне подходят под определение «вербальная коллекция».

В Палатинской антологии, в IX-й книге, где собраны эпиграммы в жанре экфрасиса (словесного описания произведений искусства), мы встречаем стихи с красочным и наглядным описанием гемм, автором которых считали самого Платона, хотя уже у составителей сборника возникли сомнения на это счет[100], и творцом части эпиграмм ими назван некий Платон Младший (АР IX, 13; 747; 748). К ним тематически и стилистически близки стихотворения, подписанные собственно именем Платона, где содержится описание произведений искусства, – Афродиты Праксителя, спящего Сатира и прочих, древних и современных шедевров (АР VI, 43; IX, 13, 751, 826, 827; XVI, 13, 160, 161).

Поскольку составители Палатинской антологии тщательно отбирали поэтические опыты прежних столетий, возможно, мы имеем для чтения лучшие фрагменты какого-то сборника. Автор составляет для себя вербальную коллекцию гемм, любуется ими, и подключает к этому любованию читателя. Но можно ли установить, каковы были оригиналы? Имена резчиков не упомянуты, нет информации о владельцах. И возникает вопрос, не являются ли сами геммы плодом поэтического воображения или результатом свободного словесного обобщения множества прежде созерцаемых произведений? Тогда поэт может быть уподоблен художнику, делающему эскизы на пленэре, но создающему пейзаж в мастерской, переосмысляя и видоизменяя его. Именно такая тенденция ярко проявится у александрийских писателей, составивших множество каталогов природных и искусственных предметов.

Возвращаясь к Талии, отметим, что столь же древней является функция покровительства этой богиней здоровью, «цветению» организма, а значит – обеспечивающим это цветение медицине и спорту. Здесь Талия отчасти дублирует функции Асклепия, бога врачевания, и его дочерей Гигейи и Панакеи. Не случайно святилище Муз в Ликее основывает возводящий свою родословную к Асклепию потомственный врач Аристотель. И не случайно, что именно в Александрии, при Мусее (а позже – ещё и при построенном в середине III века до Р. Х. храме Сераписа) возникнут лучшие в мире медицинские школы, так что «…врачу вместо любого доказательства своей опытности достаточно в виде рекомендации о своем искусстве заявить, что он изучал медицину в Александрии» (Amm. Marc., XXII, 16, 18. Перевод Ю. А. Кулаковского).

Что касается спорта как важнейшей составляющей физического здоровья, он претерпел эволюцию от ритуальных погребальных игр и повседневных тренировок воинов (также в архаические времена сопровождающихся магическими ритуалами) до спортивных занятий в городских палестрах и всеэллинских состязаний. Мусические и спортивные агоны, в разных пропорциях, присутствовали во всех известных нам играх – от Олимпиад, до Мусейев, состязаний, устраивавшихся в долине Муз. О том, что спорт был вполне мусическим видом деятельности свидетельствуют занятия Пифагора, который и сам, в молодости, выступал борцом. Занятия по подготовке спортсменов, не раз прославлявших город Кротон на Олимпийских играх, в частности, c борцом Еврименом, для которого Пифагор даже разработал специальную диету (Diog. Laert, VIII, 1, 12). И Платон собрал в Академии учеников, занятых не только свободными искусствами и науками, но и заботой о телесном здоровье. Этой цели служил сад Академии, окружавший платоновский Мусей. Там, по сообщению Элиана (Var. hist., II, 27), имелась даже накатанная колея для бега на колесницах. По-видимому, она была проложена вокруг святилища, так как по ней кружил на своей колеснице возничий Анникерид из Кирены, демонстрируя Платону искусство управления лошадьми.

На мусических агонах в честь Аполлона в Дельфах, кроме певцов и музыкантов, выступали борцы-атлеты и колесничие. На Истмийских играх поначалу преобладали чисто спортивные состязания, но позже к ним были присоединены и мусические. Наоборот, к мусическим агонам (Мусейям) в беотийской долине присоединяются агоны спортивные и конные .