Александровскiе кадеты. Том 1

– Гадания! Ха! Гадания! Суеверия и выдумки тёмных поселян! – безапелляционно заявил Петя. – Шарлатаны и жулики обманывали бедных людей, суля им…

– Неправда!

– Нет, правда!

– Неправда! – Лизавета аж ножкой топнула. – Ну, может, какие жулики и впрямь были. Но есть те, кто умеет… – И голос её вновь сделался таким, что Фёдор ощутил странное стеснение в груди, совершенно не свойственное бравому кадету.

– Что же эти «те» таки «умеют», m-lle Елизавета? – саркастически осведомился Петя, для солидности сплетая пальцы.

– Vous êtes vraiment insupportable, monsieur[34] Ниткин! – Лиза сжала кулачки.

– Ничего я не insupportable, – возразил Петя, – просто я науку люблю и до каждой причины хочу докопаться. Так что же умели эти ваши «такие»?

– Предсказать судьбу умели! – Лиза таинственно понизила голос, оглядывая мальчишек невозможными своими глазищами. – По картам главным образом. Карты, они всё сказать могут, если знаешь, как спрашивать. Если силу имеешь.

– Ну, мадемуазель, – застонал Петя, не в силах вынести столь вопиющего надругательства над всей своей верой в науку, – ну как, как эти карты могут что-то предсказать?! Карты! Напечатанные в типографии!

– Не важно где, – торжественно объявила Лизавета. – Главное – силу иметь. А на картах или ещё на чём – не важно. На чём научились, на том и гадают.

– Да какую такую силу?! Скажите ещё, что колдовство существует! Или нечисть, как в «Упыре» у господина Толстого!

– И скажу!

– Понятно. – Петя вдруг сделался очень вежливым, и Лиза аж покраснела. – А вот интересно, эта ваша нечисть или гадательная сила, она себя являет, только когда «колдуну» выгодно? Или же её можно как-нибудь понаблюдать, измерить или там на фотографический аппарат запечатлеть?..

Лиза заколебалась.

– М-можно, н-наверное…

– Прекрасно! – обрадовался Петя, и Фёдору враз стало жалко Лизавету. Ниткин, конечно, друг и всё такое, но чего ж он девчонку-то так? Не по-кадетски это! – Вот если б можно было, тогда бы мы с вами, мадемуазель, и не спорили бы! Взять хоть какую загадочную историю и доказать, что поистине имеет место сверхъестественное явление, а не ловкость рук или там преступный умысел, или ошибка какая. Только никто почему-то до сей поры ничего не доказал!..

Лиза сидела, обиженно надувшись, однако в зелёных глазах её мелькали, как сказала бы нянюшка, «чёртики».

– Очень хорошо, monsieur Ниткин! – сказала она вдруг громко. – Принимаю ваш вызов.

– Это как? – искренне изумился Петя.

– Возьму загадочный случай и докажу! С помощью вашей любимой науки и докажу, что силы незримые среди нас присутствуют! Вот… вот хоть с покушением на государя случай, в Борках. Кто был тот господин, который всех предупредил, а? Откуда взялся? Куда исчез?..

– О! – Петя явно оторопел, да и Федя удивился. – Смело, m-lle Елизавета! Очень смело! Лучшие умы русского сыска пытались решить загадку, да так и не преуспели!

– А я смогу! – Лиза снова топнула.

– Хорошо-хорошо! – поспешно сказал Петя. – Принимаю пари. Сколько вам нужно сроку, мадемуазель?

– До Святок!

– Идёт. А на что спорим?

– Э, э, стойте, – вмешался Фёдор. – Как так-то? А проверить? Как узнаем, правильно или нет?

Однако голоса разума никто конечно же не услышал. Потому что спорщики уже стояли лицом к лицу.

– Если я выиграю, то… вы, m-lle Елизавета, при всех признаете, что гадания, колдовство и прочее такое – это вздор и ерунда!..

– Фи, monsieur Ниткин! Как это скучно!

Чёртики в глазах Лизаветы теперь уже не просто прыгали, они выплясывали камаринскую.

– Лучше, если я проиграю… если проиграю, то… то я вас поцелую! – вдруг выпалила она.

– А… э… – Петя не просто покраснел, и даже не до корней волос. Он сделался подобен варёной свёкле, замигал и предпринял попытку не то заползти под кровать, не то укрыться в шкафу. «Только не это, что угодно, только не это!» – казалось, говорил его взгляд, полный самого настоящего отчаяния.

А Федя вдруг ощутил словно бы горячий укол, и было это неприятно. Как это так – недотёпу Ниткина, у которого Севка Воротников так и отнимал бы по утрам колбасу, а по вечерам – сладкие плюшки, если б не он, Фёдор, – и поцеловать?! А как же Федя Солонов?!

– А если я выиграю, – наслаждалась Петиным смятением Лизавета, – если я выиграю… то… пожалуй, ладно, пожалею уж вас, месье. Плитку шоколада от Абрикосова, орехового, «Ноазетъ», в полфунта.

Петя только и мог, что кивнуть.

– Разбивай, Федя, – велела гостья, протягивая Пете руку.

Это несколько порадовало – «ты» и «Федя», а не «monsieur Solonov».

Он разбил – разделил ребром ладони сцепленные руки Лизы и Пети. Вот так, нечего им друг за друга цепляться, нечего!

– Вот и хорошо, мальчики. А теперь пошли, чашками звенят, сейчас ещё чай пить позовут!..

Глава VII 12 сентября 1908 года и позже, Гатчино

За чаем, однако, разразилась самая настоящая буря.