Читаем Алексей Балабанов. Встать за брата… Предать брата… полностью

Это были расспросы о том, каким я помнил Алексея в годы своей дружбы с ним. Оно, в общем, не было для меня неожиданностью, и я отвечал максимально полно. Но потом, как мне показалось, пошли довольно плотные и прицельные вопросы другого рода, ближе к аналитике, которые в итоге заняли заметную часть времени в нашем разговоре. Подавались они корректно и продуманно и нацелены были, как показалось, на выяснение ряда подробностей вокруг высказываний режиссера и его киногероев, что могут быть сочтены «расистскими» и «антисемитскими».

Промелькнула догадка, что мою собеседницу интересовало вот что: исходит ли от Алексея Балабанова как культового художника нового русского кино реальная угроза гуманизму и общечеловеческим ценностям. Мировому еврейству, возможно, другим народам… Повторяю – вопросы в общем прямо не ставились, но именно об этом, мне показалось, у меня и хотели узнать. После второго вопроса на эту тему я уже утвердился в этом мнении и, сказать по правде, несколько растерялся… И не то чтобы не знал, что отвечать, но, если бы не было этой случайной растерянности, отвечал бы более предметно…

Дело осложнялось и тем еще, что как публициста еврейская тема тоже не оставляла меня равнодушным. В начале этой книжки воспоминаний автор упоминал, что был последним, кто брал интервью у академика Игоря Ростиславовича Шафаревича. Он еще в двадцать три года стал доктором математики и даже Сталинскую премию успел получить за исследования в теории математических рядов. А в 60-е вдруг обратился к социологии и написал «Русофобию» (термин этот он и придумал) и «Загадку трех тысячелетий» – большое исследование как раз по еврейскому вопросу. За что и был причислен к антисемитам. Убежден – совершенно несправедливо, иначе бы и Ростропович, и Сахаров тут же вычеркнули его из числа близких друзей.

И кто-то в либеральном стане посмеется: ну, вот, замечательно… один антисемит язвит по адресу другого… Стоп-стоп-стоп! Я и сам не допускаю оскорблений и всегда прошу в моем присутствии евреев не оскорблять. Пусть и для современного поляка слово «жиды» вполне безобидное, у нас оно «уходит в минуса». И разумный анализ коллизий, связанных с этническими вопросами, пещерной юдофобии не предполагает. Но вместе с тем национальную тему замалчивать не стоит, а нужно объективно, с научных позиций и с мудростью житейской исследовать ее перипетии и трансформации – и со сдержанностью и доброжелательностью их раскрывать. Но и без критики не получится, ведь еще Маркс говорил, что нацвопрос суть основа основ и в экономике, и в культуре. А проповедь расовой исключительности особенно порочна в религиозных культах.


(Это при том, что порицатель всяческих концепций национальной исключительности и религиозной нетерпимости, все больше склоняюсь к пониманию, что разумно обустроить мир на условиях социальной справедливости без участия еврейства, в каком-то сегменте и лидерского, не получится. С нетерпением жду, когда Америка станет полным правопреемником побуждений к социальной революции…

Да – этническая корпоративность иной раз может в чем-то сработать и в трагическую сторону исторических событий, и я даже придумал в шутку формулу-метафору для себя когда-то: Евреи – это атомная энергия, но атомную энергию все же лучше контролировать (скажем мягче – мониторить), иначе может случиться Чернобыль

Хорошо… раз принято считать, что умницы большие и, как спортсмены, стремитесь к достижениям, напутствуете своих – Ты первый, ты лучший!, и сами всегда любите это подчеркнуть, то тогда как минимум это и выделяет из общего ряда, в этом и видится исключение из общего правила. А с «лидера» – и спрос. Именно, если некое явление обладает исключительными свойствами, то и отношение к нему особое. И уж тем более – в случае, когда оно начинает придумывать доктринальные оправдания своему небрежному отношению к обязанностям межэтнического общежития.

Хорошо… пусть и согласимся считать этнос в чем-то опережающим коренные племена, устроенные пирамидально и приросшие, пардон, седалищем к историческому ландшафту, но и без критического ракурса все же нельзя, и совсем без присмотра нацтему оставлять не стоит…)

Перейти на страницу:

Все книги серии Зеркало памяти

Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное
Рисунки на песке
Рисунки на песке

Михаилу Козакову не было и двадцати двух лет, когда на экраны вышел фильм «Убийство на улице Данте», главная роль в котором принесла ему известность. Еще через год, сыграв в спектакле Н. Охлопкова Гамлета, молодой актер приобрел всенародную славу.А потом были фильмы «Евгения Гранде», «Человек-амфибия», «Выстрел», «Обыкновенная история», «Соломенная шляпка», «Здравствуйте, я ваша тетя!», «Покровские ворота» и многие другие. Бесчисленные спектакли в московских театрах.Роли Михаила Козакова, поэтические программы, режиссерские работы — за всем стоит уникальное дарование и высочайшее мастерство. К себе и к другим актер всегда был чрезвычайно требовательным. Это качество проявилось и при создании книги, вместившей в себя искренний рассказ о жизни на родине, о работе в театре и кино, о дружбе с Олегом Ефремовым, Евгением Евстигнеевым, Роланом Быковым, Олегом Далем, Арсением Тарковским, Булатом Окуджавой, Евгением Евтушенко, Давидом Самойловым и другими.

Андрей Геннадьевич Васильев , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Детская фантастика / Книги Для Детей / Документальное
Судьба и ремесло
Судьба и ремесло

Алексей Баталов (1928–2017) родился в театральной семье. Призвание получил с самых первых ролей в кино («Большая семья» и «Дело Румянцева»). Настоящая слава пришла после картины «Летят журавли». С тех пор имя Баталова стало своего рода гарантией успеха любого фильма, в котором он снимался: «Дорогой мой человек», «Дама с собачкой», «Девять дней одного года», «Возврата нет». А роль Гоши в картине «Москва слезам не верит» даже невозможно представить, что мог сыграть другой актер. В баталовских героях зрители полюбили открытость, теплоту и доброту. В этой книге автор рассказывает о кино, о работе на радио, о тайнах своего ремесла. Повествует о режиссерах и актерах. Среди них – И. Хейфиц, М. Ромм, В. Марецкая, И. Смоктуновский, Р. Быков, И. Саввина. И конечно, вспоминает легендарный дом на Ордынке, куда приходили в гости к родителям великие мхатовцы – Б. Ливанов, О. Андровская, В. Станицын, где бывали известные писатели и подолгу жила Ахматова. Книгу актера органично дополняют предисловие и рассказы его дочери, Гитаны-Марии Баталовой.

Алексей Владимирович Баталов

Театр

Похожие книги