Альфа и Омега

Окружающее нас кольцо вдруг разомкнулось и вперед выступил Лев Троскин. Его кудрявая голова казалась высеченной из камня в свете луны, пенсне сверкали холодными искрами, а рот был сжат в презрительную мину. Он шагнул к отцу Роману, протянул руку, явно собираясь вырвать кадило. Все остальные изогнулись в готовности ринуться на нас, как только мы лишимся этого защитного благовония. Но отец Роман знал силу молитвенных призывов. Не прекращая молитвы, он воззвал к Господу:

– Господи! Отринь сатанинскую силу, называющую себя Львом Троскиным! – При этом широко шагнул навстречу нечистому и стремительно раскрутил кадило на цепи, окуривая его с ног до головы ладаном.

– А-а-а! – сначала услышали, а затем увидели мы, как отчаянный сирота Иннокентий также бросился к Троскину и сунул ему горящей свечой в лицо. Тот отпрянул, отбиваясь руками и теряя свой высокомерный вид. Тут настала пора действовать мне, и я устремился на толпу, орудуя медным крестом, как молотом, направо и налево. Трехсвечник мой, не смотря на такие вольты, продолжал гореть. Среди нечисти случилось замешательство, и я заметил, что она всеми силами уклоняется от соприкосновения с крестом. Мы ворочались в толпе, как пловцы в пучине, и от действий наших она стала делаться все реже и реже. То ли бесы бежали, то ли расточались от воздействия ладана и креста, но вскоре Троскин остался один. Теперь его внешний вид не был столь цивильным. Из под кудрей выглядывало типичное чертячье рыло, только в пенсне. Мы окружили его с трех сторон.

Троскин держался вызывающе и нагло.

– Не смейте нападать на меня, я Сатанин! – прохрипел он отвратительным голосом.

– Сатанин без штанин, – тут же придумал дразнилку Иннокентий и засмеялся, – подпалю сейчас твои штаны.

– Если Вы меня расточите, месть отца нашего будет ужасной!

– У нас свой Отец, – ответил священник и пошел вокруг Троскина, раскачивая кадилом. Нечистый смотрел на кадило словно зачарованный, но не пытался выбежать из замыкавшегося круга. Отец же Роман, словно не замечая его, деловито завершил кадилование, передал кадило Иннокентию, снял с себя тяжелый нагрудный крест, поцеловал его, произнес внутреннюю молитву, а затем направил крест на застывшего Сатанина и воскликнул: «Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа, расточись!»

Троскин постоял не двигаясь с минуту, потом засмеялся мелким смехом. Глаза его стали бессмысленными, лицо приобрело выражение природной дураковатости, изо рта потекли слюни, резко запахло нужником. Пенсне спало с переносицы и болталось на шнурке игрушкой вздумавшего пошутить идиота. Нечистый присел как кенгуру и стал скакать внутри круга в поисках выхода. Но круг был замкнут, и ему пришлось скакнуть через едва видимую полоску ладана. В тот же момент произошло жгучее свечение с треском, одежда свалилась с него истлевшими лохмотьями, обнажив убогое тельце, прожженное неизвестным пламенем. Тельце задергалось в конвульсиях и распалось в золу. Тут же луну затянуло облаком, дунул ветер, унося золу и мы услышали могучее скрежетание железного голоса, который, кажется, рыдал.

На Лысой горе установилась тьма, и хотя победа наша была совершенной, страх нас не оставлял. Такой же тесной кучкой, с зажженными свечами и молитвами мы пошли домой, которого благополучно достигли.

Потом стало ясно, что экспедиция наша в ту ночь не была напрасной. Нечисть, конечно же, из Окоянова никуда не делась, но шабашей на Лысой горе больше себе не позволяла. К сожалению, сбылась и угроза Сатанина. Все мы испытали страшные наскоки нечистой силы, но благодаря помощи Отца Небесного, в конце концов, прошли через испытания и сейчас живы-здоровы».

Филофей отложил в сторону тетрадку и прикрыл глаза. Трудно вообразить, что такое было в родном городе. Но ведь правда и то, что проявления бесовщины постоянно случаются вокруг нас. А мы не хотим в них верить, валим на стечение обстоятельств. Разве так уж правдоподобно, когда одно за одним случаются несчастья с членами дружной семьи и в течение короткого времени от нее остается один инвалид? Наверное, правдоподобнее то, что семья в силу каких-то причин лишилась защиты Господа, и этим тут же воспользовалась нечистая сила. На память Филофею пришла трагедия семьи Земфировых, начавшаяся с того, что два старших брата разбились на мотороллере, из них один насмерть, затем по любовной причине застрелился средний брат, а дело кончилось смертью младшего парня от водки. И остался от четверых парней один инвалид. Как это понять? Может, поискать в истории семьи какие-то причины? Может, были на ее счету лет шестьдесят назад преступления против Бога, а сегодня скорбную жатву пожинают дети? Но разве Господь так жесток, чтобы наказывать детей за отцов? Нет, Филофей, вопрос неверно поставлен. Господь всемилостив, он никого не наказывает, но за тяжкие грехи может попустить наказание. И, оставленные без божественной защиты люди предоставлены только сами себе да произволу бесов. Либо они понимают, в каком положении оказались, и стремятся вернуться к Господу, либо страдают от бесовщины.