Альфа и Омега(СИ)

Меня разбудил громкий и настойчивый стук в дверь. Я, ничего особо не понимая, мигом поднялся с теплой постели и на мгновение остановился, прислушиваясь: а вдруг показалось? В комнате было прохладно. Это чувствовалось даже через шерстяную пижаму - видимо на улице не очень теплая погода, а печь приказала долго жить еще среди ночи. По телу побежали мурашки, я поежился, скрестил руки на груди и обул тапочки, глубоко зевая.

К моему великому огорчению назойливый стук в дверь повторился, причем значительно требовательнее. Я вздохнул и вышел и комнаты. Кого это там черти принесли? Кому мы вдруг, два калеки, понадобились? В этом Богом забытом поселении у нас не было ни друзей, ни товарищей, ни даже знакомых. Соседи, с которыми мы иногда виделись, и то располагались в полукилометре от нас, поэтому нежданного гостя знать я точно не мог.

Кстати, о калеках.

Пока я сонно накидывал фуфайку на кухне, из комнаты матери доносились отчаянные стоны вперемешку с жалобными мычаниями. Я уж было хотел быстренько метнуться к ней, но треклятый стук неугомонного человека повторился вновь и я, от злобы стискивая зубы, пошел в прихожую.

Прежде чем открыть дверь, я посмотрел в окно. На улице было пасмурно и, судя по шатающимся туда-сюда кронам деревьев, весьма ветрено. Солнца же видно не было. Настроение пропало окончательно. М-да, очередной жуткий денек.... Когда я уже к этому привыкну?

Как ни старался я не мог разглядеть снаружи признаков назойливо, так требовательно ломящегося к нам, человека.

"Ушёл что ли? - с надежной подумал я, одним ухом прислушиваясь к кашлям матери, как в поле моего зрения за окном вдруг всплыло лицо с большими усами и синей фуражкой на макушке.

- Почтальон! - пояснил мужчина за дверью, махнув мне рукой.

Я открыл дверь.

- Доброе утро! Иллюзин? - вопросил меня почтальон бесцветным голосом.

- Доброе, - так же без особой радости поприветствовал гостя я, - да, чем обязан?

- Получите и распишитесь.

Он протянул мне тоненький конверт и свой блокнот, аккуратно расчерченный тонкими линиями, с множеством каких-то пометок и росписей. Я принял письмо, расписался и почтальон исчез, словно его никогда и не было со своей большущей сумкой, стучаться и будить остальных людей деревни.

Я вернулся в дом. Заглянув в комнату к матери, с удивлением заметил, что она продолжает спать. Меня это очень обрадовало, и я со спокойной душой вернулся к своим делам.

Быстро затопив печь, это никогда не занимает много времени, я с саркастической улыбкой сел за кухонный стол, внешне оглядел письмо, и тут радость покинула мое сердце. Уже фраза "От: НИИ им. Софьи Ковалевской" бросила меня в холодный пот. Судорожно вспоров конверт, я углубился в чтение. Содержимое окончательно повергло меня наповал. Да что же за день сегодня такой?! В нем говорилось, что я Матфей Вениаминович любезно пригашаюсь на высокооплачиваемую работу в научно-исследовательском институте. Это предложение - полбеды, мне уже не раз приходили подобные, которые я уныло бросал в печь, а вот дальше интереснее. Меня приглашали, мне было даже трудно в это поверить, в НИИ имени Софьи Ковалевской! Не побоюсь этой фразы: это самый престижный институт в области математики и физики. Это Рай на земле, это Валгалла, это мечта всей моей короткой и никчемной жизни...Я был смущен, я был обескуражен, не скрою так же того, что я был чрезвычайно горд за себя, однако я не знал, что мне делать.

НИИ им. Ковалевской. Господи, раньше я мог только мечтать о работе там, мог только читать труды тамошних ученых и тихонько восхищаться, а теперь они сами предлагают мне высокооплачиваемую работу. О, Боже! Но почему все сложилось именно так? Почему моя мать...

Я резко отдернул сам себя. Что это за бред я несу? Что за чушь? Хватит тут плакаться. Подумаешь какое-то там НИИ! Ерунда, еще не вечер, придет и мое время, мой час, мне не сорок лет...

Да нет, это не просто НИИ, это лучшее место для работы, для карьерного роста, и обманывать себя тем, что ты сможешь все и вся и в любом возрасте, в любом месте и любым способом - это самое страшное.

От безысходности я разозлился сам на себя.

Ответ на письмо нужно было дать в течение недели... Недели! Какой мизерный срок. Это считай, что завтра.

К моему счастью признаки жизни в виде громкого мычания подала мать. Я с остервенением бросил письмо на стол и пошел в комнату.

У матери сильно болела голова.

Я дал ей таблетку. Через час стало лучше, и я решил вывести ее на улицу - погулять, подышать свежим воздухом и немного развеется, уж больно в комнате было душно. Мать не возражала. Заботливо закутав ее во всякое шмотье и сунув палку для большей устойчивости, я вывел ее во двор.

Мать передвигалась с большим трудом. Что ни шаг, то стоны, что ни шаг, то попытка упасть. Я придерживал ее за правую руку, не дай Бог упадет - костей не соберешь в прямом смысле, пока мы не дошли до скамьи возле колодца. Она бессильно упала на лавочку, обреченно вздохнула и улыбнулась, мол, все в порядке, это я так перевожу дух. Однако свою мать я изучил давно и знаю, как ей тяжело, но все равно улыбнулся ей в ответ.