Alia tempora (СИ)

Другие. Хорошее слово, которое они избирали, потому что не знали, сделали мир лучше или хуже, поменяв правителя да отдав Аду конституцию — когда-то это была всего лишь глупая шутка, над которой взахлеб хохотали всей Гвардией между сражениями, а потом она внезапно воплотилась. В их другие времена не было ни добра, ни зла — все это оставили на откуп сказкам, которые рассказывали демонятам на ночь…

— Завтра с утра будем отправляться в Петербург, — напомнил Ян. Он никогда не мог забыть о делах и толком наслаждаться праздником, держа в голове слишком много. — Лучше перехватить Ишибел у входа в замок, только пусть не опаздывает…

— Она не сомневалась, что вы согласитесь! — обрадовалась Джайана, в едином порыве хватая его за руку и сжимая ее. Пальцы у нее были теплые и ласковые. Просияла: — Спасибо, капитан! Обоим спасибо.

Она упорхнула в сторону, оказавшись рядом с мужем и ловко подхватив его под руку, положила голову на плечо, умиленно улыбаясь, и увлекла его снова в круг танцующих. Влад тоже косился туда; что бы ни говорил, но танцевать он любил, — это было единственное, чем он хоть как-то развлекался во время таких вечеров.

— Подумать только, когда-то на таком же празднике ко мне подскочила Джайана с просьбой благословить дочь, — вспомнил Влад, чуть прикрыв глаза, погружаясь в ставшие такими далекими воспоминания. — Я и знать не мог, чем это обернется, просто махнул рукой… В следующий раз такие заклинания надо давать куда осторожнее, иначе потом напомнят про обязанности…

— Ты всегда был страшным актером, Войцек, — ровно кивнул Ян. — Не мог отказаться от такой возможности, правда? Блеснуть Высшей магией, записаться в… крестные дочери демона, одного из самых знаменитых во всех мирах… Теперь страдай.

— Не я один, инквизиторство, хоть это меня успокаивает. Страдать — только вместе.

Небрежно перехватив с подноса молоденькой прислужницы новый бокал, Влад отпил еще вина. Яну не хотелось говорить, но, похоже, он уже пьянел — это раньше, духом, Влад мог не чувствовать алкоголя, мог не спать месяцами и вовсе не дышать, а теперь никак не мог привыкнуть. Они неведомым образом поменялись местами: Ян был собран из мрака и человеческих костей, а Влад — живее всех живых… И, быть может, потому Ян не смел мешать ему учиться быть в полной мере настоящим и ощутимым.

— Иди с Ишимкой потанцуй, — предложил Ян, цепко улавливая в другой конце залы освободившуюся демоницу, смеющуюся, легкую, как бабочка. — Она наверняка найдет, что рассказать.

Похоже, начинался новый тур вальса, и демоны учтиво разбивались на пары, кивая друг другу — позвякивали дорогие тяжелые украшения на рогах. Музыканты, расположившиеся на балкончиках сверху, похоже, решили окончательно поразить, выворачивая сердце первыми пронзительными звучаниями. В Аду магия была везде, невидимо разливалась в воздухе, горела кругом яркими всполохами, и она проникала во все — и в мелодию тоже. Раскрашивала на свой манер, питаясь воспоминаниями о гражданской войне. На какой-то миг Яну показалось, что он снова оказался на поле боя среди бушующей грозы, грозно рычащей сверху, сыплющей ветвистыми молниями…

— Когда же ты танцевать вздумаешь, капитан моей распущенной души? — оскалился Влад, возвращая его в душный тесный зал. Запросто увернулся от тычка локтем под ребра: они выучили повадки друг друга наизусть; рассмеялся слишком уж громко, привлекая внимание нескольких ближайших демонов. Если прислушаться, можно было заметить, как зашуршал шепот: вокруг Гвардии всегда любили сочинять небылицы, это со временем ничуть не изменилось.

Отпустив чрезмерно ехидного от выпитого вина Влада, Ян сам остался один в укромном уголке зала. Он еще смутно помнил пьяный вечер, когда ему наконец-то дали капитана в Инквизиции, там, в сыром и сером, но оттого не менее дорогом сердцу Петербурге; Влад включил проклятую «Безвоздушную тревогу» и уволок его танцевать — и это был единственный раз, когда Ян пытался неловко изображать нечто похожее на вальс. Тогда, дома, с приглушенным светом, он согласился, но в громадном зале с сотнями демонов, хищных, готовых обглодать кости за любую ошибку, он ни за что не отважился бы. Не хватало смелости и, быть может, исключительной наглости, не хватало уверенности движений, с которой Влад сейчас кружил Ишим. Вихрилось алое платье с самоцветами, и зрелище это было смертельно красивое…

Проходясь по залу, Ян мучительно считал время до конца праздника; хотелось курить, но шанса незамеченным выскользнуть на балкон не было ни единого: каждый из гвардейцев удостаивался самого пристального внимания. На исходе таких блужданий, с головой, уже ноющей от бесконечных разговоров, с пересохшим горлом, он столкнулся с Карой. Судя по лицу, зеркалом отражавшему его выражение, она тоже искала уединенное место, и они вцепились друг в друга, как в последнее спасение.