Алиана, спасительница драконов

Только Алиана не была волшебницей. Завернуться в клочок неба или уговорить мачеху купить ей готовое платье в лавке одинаково невозможно. Она просто успокаивала Нелу, чтобы подруга не волновалась, а на самом деле без материи ей не обойтись.

«Все, что тебе нужно, уже здесь, только руку протяни. Иногда приходится поискать, чего недостает. Но оно здесь, надо только сделать шаг. Верь в будущее».

Голос звучал мягко, как сияние летнего дня, ласково, как шевелящий коврики ветерок. Сердце у Алианы гулко стукнуло. Она посмотрела на друзей; те весело, поддразнивая друг друга, уминали пирожные. А бабушки Мари не было. Она знала, что бабушки больше нет. Но, обводя взглядом пустое облачное небо, вспоминая чудесное прошлое, она увидела то, чего ей недоставало. Оно все время было здесь.

Белые подушечки с золотыми блестками.

Она сошьет себе платье! На него уйдет вся ткань с ее чердака – последнее, что ей осталось от бабушки Мари, – но платье у нее будет!

Часто застучало сердце. Если сделать простую выкройку – а ей незачем выглядеть пурпурной пчелой, как Рейна, – шить совсем недолго.

– Ты не забывай, что можно в любое время исполнить наш план, – бодро сказал Исао, оторвав ее от обдумывания выкройки.

– Это какой? – заинтересовалась Нела.

Исао принялся объяснять.

Их план! Воздушный замок, который они выстроили из надежд и мечтаний, когда еще жива была бабушка Мари и Алиана не прочла ее последнего письма. А все же исполнение тех надежд и мечтаний приближается вместе с Балом.

Письмо тяжело оттягивало ей карман. Бумага была легче перышка, и все равно уголок кололся сквозь тонкую ткань, терся о кожу, напоминая о данном бабушке Мари обещании.

Исао с увлечением рассказывал Неле о возможностях стать подмастерьем.

– Я почти добился зачисления в ученики пекаря в городишке Мияда, это в восточной части королевства. Но они закрыли прием заявок из-за случайного пожара в доме, после которого у них не осталось мест для новичков. Но должны скоро отстроить.

– Ужасно жаль, – вздохнула Нела. – В следующий раз, когда буду в тех местах, пролечу над домом пекаря и зачарую его от пожаров. О, а если к тому времени вы оба будете там, загляну в гости.

Глаза у Исао стали как полная луна над головой.

– Вот было бы здорово! Алиана, нам надо туда пробиться.

Алиана чувствовала себя так, будто уронила на пол стакан и все обедающие разом уставились на нее.

– Я… я…

– Разве плохо было бы… – вздохнул, втянув чистый, как иней, воздух, Исао, – если бы нам можно было странствовать по всему королевству?

– Наверняка нам встретилось бы множество приключений.

Алиана смотрела на горизонт. Там, где земля встречалась с небом, скользнул чуть заметный лучик рассвета. «Когда-то я днем и ночью об этом мечтала. В те странные времена, которые теперь называю „когда-то“». Алиана проглотила комок в горле.

– Только я обещала остаться здесь хотя бы до Бала селян.

– А все-таки… – Нела с сомнением покосилась на оставшуюся внизу гостиницу: она уже видела, как гоняли там Алиану. – Для тебя нашлись бы и другие дела. Ты так ловко выпутываешься из трудностей – так же ловко, как распутываешь нитку при шитье. Ручаюсь, тебе стоит только поглядеть на диких зверей, которые выгоняют Хаято за ограду, или на компанию старателей, разругавшихся из-за лучшей комнаты в гостинице, ты сразу придумаешь, как все уладить. Это особый дар, Алиана. Редкий дар, просто ты еще этого не поняла. И еще столько занятий для тебя… то есть если ты сама не хочешь здесь остаться.

У Алианы от ее слов сжалось в животе от кислого ужаса.

– Я… я здесь счастлива. Как есть. Как… уж как есть.

Нела подняла брови:

– Я и без заклинаний слышу, что это неправда.

Из-за хрустального облачного стола на нее грустно смотрел Исао.

– Правда. – Алиана постаралась вложить в слова побольше искренности. – Мне нужно остаться в Нарасино хотя бы до Бала селян. За мной долг.

Она медленно, преодолевая боль, рассказала ведьме о гибели отца. И как ей было одиноко, пока бабушка Мари однажды вечером не позвала ее к себе на чердак, и как чердак стал ее тайным убежищем… до самой бабушкиной кончины и ее последнего письма. Непросто было объяснить, как много значила для нее эта старая женщина: она была и тихими вечерами, и теплой чашкой чая. Боль в уколотом иголкой пальце тут же смягчалась ласковым поглаживанием по голове и удобной повязкой. Все это вызывало такие чувства, каких Алиана не умела толком выразить в словах. Расплатиться за такую доброту она и не мечтала, но твердо решила в память о бабушке заботиться о мачехе и ее детях.

– Твоя бабушка Мари тобой гордилась бы. Я и хотела бы тебе возразить, но… я понимаю, – сказала ведьма, легонько пожав Алиане руку.

И Алиана едва ли не впервые почувствовала, что ее услышали. Ей хотелось задержаться в этой минуте, упиться лунным светом, ласковым ветром… Ей хотелось пленить это мгновение и жить в нем вечно.