Алиби для великой певицы

31 мая рабочие завода в Нидер-Зейдлице устроили двухчасовую забастовку в знак протеста против увеличения норм выработки на десять процентов. 3 июня забастовщики на заводе в Эйслебене принудили дирекцию завода отказаться от намерения увеличить нормы выработки на 12 процентов. 10 июня две тысячи рабочих-металлистов на окраине Восточного Берлина организовали забастовку и добились отмены увеличенных норм выработки. 13 июня такую же забастовку провели рабочие машиностроительного завода «Абус».

Руководство ГДР не знало, что делать. Против новой власти восстали рабочие, опора власти!

Вдохновленный беседами в Москве, Фред Эльснер выступил на заседании политбюро ЦК СЕПГ с большой речью:

— Два года я молчал, сегодня я намерен высказать все, что думаю.

Он назвал причины кризиса в ГДР: диктатура генерального секретаря Ульбрихта, воспитание угодливости и страха в партии.

Сам Вальтер Ульбрихт и присутствовавший на заседании политбюро Владимир Семенов, который совмещал должности советского верховного комиссара в Германии и посла СССР в ГДР были совершенно ошарашены.

Москва и Берлин обменялись послами сразу же после провозглашения ГДР, но подлинной властью обладал советский верховный комиссар. Чтобы избежать двоевластия, Владимир Семенов занимал обе должности.

Посол Семенов с изумлением наблюдал за дискуссией и лихорадочно записывал, кто что говорил, хотя ему сразу после расшифровки присылались протоколы всех заседаний.

Завершая заседание политбюро, Семенов сказал, обращаясь к Ульбрихту:

— Да, товарищ Ульбрихт, мне кажется, вам следует сделать серьезные выводы из этой очень основательной критики в ваш адрес со стороны политбюро.

Казалось, что дни Ульбрихта сочтены. Политбюро ожидало, что Москва разрешит его сместить.

17 июня тоже должно было собраться политбюро, но вместо этого посол Семенов вызвал все партийное руководство к себе в Карлсхорст, в штаб советской военной администрации.

Лидерам ГДР пришлось проехать по улицам, заполненным возбужденными толпами. Автомобили членов политбюро мчались с большой скоростью одна за другой. Из толпы партийным руководителям грозили кулаками. В Восточном Берлине началось восстание, которое быстро перекинулось и на другие города.

Первыми восстали строители, которые на Сталин-аллее возводили дома для начальства. На рассвете 16 июня 195.3 года восемьдесят строителей запротестовали против «русских потогонных методов» работы и сокращения заработной платы.

Строители шли по направлению к зданию правительства в центре города и скандировали рифмованный призыв: «Друзья, в одну шеренгу с нами! Мы не желаем быть рабами».

По дороге к ним примкнули еще сотни рабочих, домохозяек. Трамваи останавливались, и водители, кондукторы и пассажиры вливались в ряды демонстрантов. С каждым кварталом колонна увеличивалась.

Впереди шагали шестеро великанов — подносчики кирпича в кожаных фартуках. Колонна повернула к ремонтировавшемуся зданию оперного театра. Бросили свою работу еще пятьсот строителей. Студенты из университета Гумбольдта покинули аудитории, чтобы тоже принять участие в демонстрации.

Колонна победно прошла мимо советского посольства на Унтер-ден-Линден и по Вильгельм-штрассе направилась к зданию Совета министров. Численность колонны достигла четырех-пяти тысяч.

Охранявшие правительственное здание часовые отступили во двор и закрыли железные ворота.

Толпа кричала:

— Мы хотим видеть Гретеволя! Мы хотим видеть козлиную бородку!

«Козлиной бородкой» называли Вальтера Ульбрихта.

Ни премьер-министр народного правительства Отто Гретеволь, ни генеральный секретарь рабоче-крестьянской партии Ульбрихт к рабочим не вышли.

Вместо них появился министр сталелитейной промышленности Фриц Зельбман. Он залез на стол, вынесенный из здания, и попытался произнести речь.

Но слушать его не стали. Министра стащил со стола один из подносчиков кирпича по имени Ганне, раздетый до пояса. Он сам залез на стол и произнес речь. За ним выступила молодая девушка, потом домашняя хозяйка, жаловавшаяся на высокие цены.

Толпа двинулась дальше. Полиция пыталась ее остановить, но безуспешно. Люди, взявшись за руки, упорно шли вперед. Машина с репродуктором уговаривала их разойтись, поскольку решение о повышении цен уже отменено. Рабочие захватили машину и стали скандировать антиправительственные лозунги.

Вечером пошел сильный дождь. Но группы людей стояли на перекрестках или обсуждали происходящее в пивных. Улица вышла из повиновения. К вечеру забастовка охватила весь Восточный Берлин, на следующий день превратилась в общенациональное восстание.

С раннего утра жители Восточного Берлина пошли к зданию принадлежавшей американцам радиостанции РИАС в Западном Берлине, которая была главным источником информации для восточноберлинцев. Множество людей из восточной зоны проникали в это здание и рассказывали то, что им известно. Некоторые даже приносили с собой секретные документы. РИАС сообщала о решениях, принимавшихся в Восточном Берлине, и о всех случаях сопротивления властям.