Алина, или Частная хроника 1836 года (СИ)

«Итак, мой дорогой и любимый родитель, можешь меня поздравить: и я теперь почти что отец. Она (не та, что люблю, но та, которая любит) объявила мне вчера вечером новость, которой я, понятное дело, совсем не обрадовался, а вовсе напротив, и теперь не знаю даже, как быть. Она ждет ребенка! И этот ребенок — мой…

Я не успел тебе вчера объявить об этом. Однако новость так меня жжет, что вот пишу тебе. Я снова на гауптвахте. Царь вернется через три недели, но в гвардии порядки и без него остаются такие злые… Правду сказать, я немного и виноват: закурил в строю. Но честное слово, я в таком состоянии нынче! Ты одно мое утешение, одно на тебя упование, — на твой холодный опытный ум и горячее ко мне сердце. Увы, я не радую тебя и, кажется, на этот раз я всерьез запутался.

Что делать?

Неизменно твой Жорж».

Заметы на полях:

«Как только Наталия Николаевна, оправившись после родов, вновь стала выезжать (это случилось в июле 1836 года), д'Антес продолжил свои ухаживанья. Характер его отношений с ее сестрой Екатериной пока ясен не до конца. Долго считалось, что связь с ней началась у д'Антеса где-то тогда же, в июле. Вряд ли Екатерина не понимала, что все чувства д'Антеса направлены на ее сестру, однако страстная по натуре, она безрассудно отдалась порыву своего чувства и со временем приобрела все доверие и даже снисходительную любовь д'Антеса. Будущий и для всех неожиданный брак ее с ним, однако, вряд ли можно назвать счастливым…» З. Д. Захаржевский, «Последний год Пушкина»).

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Лишь государь отбыл — и Алине объявлено было, что дежурства ее при особе ея величества слишком часто случались в последнее время, а посему ей полагается отпуск на три недели. Она может располагать собою по своему усмотрению. Алина отлично поняла: не только интимные вечера у императрицы, но даже и общие церемонии при Дворе оказались на время ей недоступны.

Ее это только обрадовало: значит, к ней отнеслись серьезно.

Алина тотчас поехала к Мэри.

— Я понимаю, дорогая: тебе теперь скучно, — сказала Мэри, погрустнев всем лицом. — Прежде ты чаще у нас бывала…

Алина смолчала: это была очевидная правда. Между тем, Мэри казалась ей уже девочкой.

«Какое мне в сущности дело, — подумалось ей. — До этих шпилек ее, до нее самой и вечных ее разговоров о Жорже? Отношения их сейчас видны; да и нет у них никаких отношений! Только ребенок может придавать такое значение взглядам, словам… А эти вечные ее недомолвки, полунамеки, точно Мэри что-то известно такое, что известно также и мне, — и даже известно ей больше… Право, мне скучно с ней!»

Алина с грустным каким-то удивлением вспомнила о недавнем своем чувстве к д'Антесу, — вспомнила и дядюшку вдруг зачем-то, и эту его беготню в исступленьи по кабинету.

— А ты знаешь, я вчера отказала Жоржу, — не сдержалась, сказала Мэри и улыбнулась гордо, точно поведала о великой своей победе.

— В самом деле?! — Алина искренне удивилась.

— Ну да! Он снова, было, начал к нам ездить, и все такое. Но я преотлично знаю: за месяц, что он у нас не был, мадам Пушкина отказала ему или, вернее, осталась верна своему бешеному арапу. Короче, я вовсе не собираюсь кого-нибудь замещать в его этом сердце!

— Кто же сейчас твой избранник?

— Обойдемся пока без них! — сухо отрезала Мэри. Алина вспомнила тут о Базиле:

— Осоргин бывает у вас?

— Он, верно, будет и нынче, — сказала Мэри надменно, но с любопытством взглянув на Алину. — Однако не его же мне полюбить, даже и с горя?

«В самом деле», — подумалось Алине. И она поскорее уехала.

К чему эти встречи теперь? Зачем?..

* * *