Алька. Кандидатский минимум

Не знаю, происходило ли это в остальные дни, но в те дни, когда мы посещали баню, дверь на женскую половину распахивалась, на порог выскакивала голышом молодая бабёнка лет тридцати пяти, невысокого роста, хорошо сложенная, вполне приглядная и начинала что-то выкрикивать, раззадоривая мужиков на принятие активных действий, танцевала канкан на пороге, поворачиваясь, демонстрируя всё, что можно и нельзя, но скрывалась за дверью при достаточно опасном приближении какого-нибудь разгоревшегося самца. Всегда находился какой-нибудь энтузиаст, пытающийся схватить её, иногда их набиралась целая группа, но никому это не удалось, во всяком случае, в нашем присутствии. Впрочем, основной массе это быстро надоедало, баня – это ж серьёзное дело, париться пришли, а не цирк с голыми бабами наблюдать.

Как-то вечером к нам в номер зашли Вадим Владимирович с женой, предложили прогуляться по вечернему Липецку, пошли. Лёня, о чём-то разговаривая с супругой Шилова, оторвался шагов на десять. Мы неспешно шествовали сзади, когда я услышал за спиной:

– Ну, я смотрю, вы совсем себя не уважаете – баб таких старых снимать стали.

Нас догнал Борис, случайный наш с Лёней знакомый. Я не успел дать ему понять, чтобы он помолчал, как Боря, посмотрев, на ноги жены Шилова – сухие, тренированные, как у человека, проводящего много времени на ногах, – заявил:

– Я вам скажу, мужики: женщина с такими ногами изрядно потрудилась на любовном поприще.

Вадим Владимирович то ли поперхнулся, то ли закашлялся. Я, пытаясь как-то вырулить из этой ситуации, чтобы Боря не продолжал эту тему, сказал:

– Не выдумывай, ноги как ноги – актриса, много времени на ногах проводит. Это, кстати, жена Вадима Владимировича, знакомься, Шилов – заслуженный артист Российской Федерации.

Боря притих, но явно не сконфузился, прошли немного молча. Шилов поинтересовался:

– А кем Вы работаете?

– Составителем поездов.

– Какая интересная работа, а в чём она заключается?

Боря стал подробно рассказывать, какой интересной работой он занимается, а Шилов стал тонко язвить над ним, его работой, его жизнью и его видом. Но Боря был не прост, быстро разобрался и привёл свой довод:

– А кто это говорит – Михаил Яншин, Алексей Грибов?

Началась какая-то мелочная перепалка, которая явно смещалась к мордобою, но Боре было не больше сорока, а Вадиму – ближе к шестидесяти, и я сказал:

– Борь, ну ты же не прав.

Борис досадливо махнул рукой.

– Я ж не знал, что это его баба. – Развернулся и исчез.

В гостинице подлечили душевные раны Вадима чесноковкой. Эти два паразита – Лёня и Вадим – стали толочь чеснок, добавлять его в водку и пить эту дрянь, ссылаясь на пользу этого напитка и древние еврейские традиции. Ну, Лёня с натяжкой на еврея походил, но Шилов-то куда? По мне, так я готов любые традиции поддержать – в смысле еды и напитков, но только чтобы было вкусно, а чесноковка их – дрянь, поэтому они её дули, а я обычную водку – пусть расцветают все цветы.

За всей этой чепухой подошёл конец практики, приняли зачёты у студентов и вернулись в Москву.

На заседании секции мне поручили ознакомиться с работой Самвела Амбарцумяна, поелику отношения аспиранта со своим научным руководителем – Аркадием Ивановичем Легчилиным – зашли в тупик. Аркадий Иванович был настоящим учёным, очень серьёзно подходящим к изучению процессов электрогидравлической штамповки, а Самвел просто хотел получить корки кандидата, и неважно, каким путём. В принципе у него были задатки – он хорошо рисовал. Подписывая свою диссертационную работу у Е. А. Попова, я застал в его кабинете за мольбертом Самвела. Портрета я не видел, но вполне допускаю, что он получился хороший, но что из этого? Надо было поступать в Суриковский, рисовать и там достигать чего-то.

Не суть, мне поручили – я подошёл к Амбарцумяну и сказал:

– Самвел, ты ведь на заседании секции был?

– Был.

– Слышал, что мне поручили ознакомиться с твоей работой и сформулировать своё суждение?

– Да.

– Давай работу.

– Хорошо, но давай сначала обсудим – какая твоя цель?

– Ты же слушал на заседании, что говорили? Дать заключение по работе, отсюда и моя цель – ознакомиться с работой.

– Это я понимаю, а когда ознакомишься, то тогда какая будет твоя цель?

– Никакой, просто доложу руководству секции, в каком состоянии твоя работа – готова или нет.

– И какая цель у тебя будет, когда будешь докладывать?

– Что ты хочешь от меня услышать? Что я тебе могу сказать, не видя работы? Ты газеты читаешь? Задолбал со своей целью, у нас у всех цель одна – построить коммунизм. Работу дашь?

– Всё понял, завтра принесу.

На следующий день Самвел высыпал на мой письменный стол кучу каких-то бумажек, среди которых были и конфетные обёртки, на оборотной стороне которых были какие-то каракули.

– Это что, твоя работа? А ты не мог бы её как-то систематизировать?

– Нет.

– Хорошо, заключение тоже готово.

– А ты не мог бы его озвучить?

– Нет.

На следующем заседании я сообщил, что работа была представлена в таком виде, что ясно, что она не готова – Самвела отчислили из аспирантуры.