Алька. Кандидатский минимум

– Вась ты пойми, нас всего пятеро. Когда одного нет, производительность на двадцать процентов падает, а мы же сюда заработать приехали. Извини, здорово с тобой, но мне надо работать.

Обиделся, но, кажется, понял, больше не допекал, но пару раз заезжал на объект просто поинтересоваться, всё ли у нас в порядке.

В предпоследний день работы на зернотоке, вернувшись с объекта, застали в хлам пьяного Веню, который уходил пораньше готовить обед, он же ужин, который буркнул:

– Обед на столе, я спать.

На следующий день рассказал, что вчера встретил незнакомого парня на заброшенной кошаре, находящейся недалеко от нашего дома, – в этой кошаре мы брали воду. Парень расположился там для отдыха с батареей портвейна и уже начал отдыхать, видно, поэтому сразу узнал в Вениамине своего старого армейского друга. Веня объяснил, что он не служил, но это же не повод, чтобы не выпить, и они выпили. Потом Веня вернулся, приготовил обед и снова пошёл пообщаться с новым приятелем, где надрался окончательно.

Закончили работу, председатель расплатился в срок, всё честь по чести, каждому досталось рублей по триста. Триста за неделю – хороший результат по тем временам. Коля Зрелов так и не появился, основная наша работа подвисла. Толик с Лёхой сказали, что продолжать работу они не видят смысла, Зрелов нас явно кинул – нечего ловить. Мы пытались их отговорить, но аргументы наши звучали неубедительно – что ни говори, а прораб явно на нас забил.

Парни ушли рано утром, через три часа меня кликнули в контору – звонили из ПМК. На проводе был Зрелов.

– Как твоим парням закрывать наряды?

– Как положено, выполненный объём ты видел, раздели на пятерых и отдай им по одной пятой.

– Хорошо. А как вы там?

– Да никак, тоже домой собираемся.

– Подождите, я завтра буду.

Мы действительно обсудили ситуацию и тоже решили уехать – залить полы толщиной десять сантиметров втроём за неделю не представлялось нам возможным, так что будет цемент, не будет цемента – нам было наплевать.

Зрелов приехал рано утром, отвёл меня в сторону.

– Вчера твои парни, когда деньги получали, клали их в полиэтиленовые пакеты. Девки наши рассказывали, что в пакетах этих уже полно денег было. Вы что, халтурку здесь нашли?

– Кто её знает, может, нашли, может, нет, а ты как думаешь? Тебя неделю нет, цемента нет, а мы что, должны дырка глядеть?

– А чего делали-то?

– Да кто знает, да тебе не всё равно? Ты что, приехал только это спросить?

– А я думаю, что они молчат? Неделю меня нет, цемента нет, а они халтурку взяли и мантулят потихоньку.

– Ну, ладно, если у тебя больше ничего нет, я пойду собираться.

– Ладно, это ваши дела, давай по нашим поговорим – объект надо закончить.

– А как? Предлагаешь песочком присыпать?

– Вечером цементовоз будет.

– Коля, нас трое осталось! Что мы втроём наработаем?

– А что? Троим на неделю такой объём бетонирования – это в пределах нормы.

– Ну да. Вполне возможно, если бетон готовый, а мы бетон-то сами мешаем, а пожрать приготовить надо? Надо, а тогда мы уже вдвоём. Да и ребята не согласятся.

Я окликнул Димку и Веню, и разговор продолжался втроём. Коля грузил нас по полной – это он умел, мы слушали. То, что он говорил, было нам малоинтересно, в конце концов, мы не были зелёными юнцами, главное было в другом – уезжая, предполагали заработать какие-то реальные деньги, порядка тысячи, плюс-минус двести рублей. Было ясно, что, прекратив работу на этой стадии, заработаем вполовину меньше.

Выслушав Николая, сказали, что нам нужно обсудить между собой, отошли, обменялись мнениями и решили рискнуть. Подошли к Зрелову, который ходил, разглядывал сделанное.

– Хорошо, мы остаёмся, но, Коль, если будешь нас опять динамить, свалим сразу.

– Всё, мужики, обещаю, что теперь всё будет тип-топ.

Цемент пришёл после обеда. Так тяжело трудиться физически мне не приходилось никогда, ни до, ни после. Работали мы по двенадцать часов, убрали дневной отдых, поочерёдно менялись на разных позициях: загрузка песка в бетономешалку, загрузка цемента, заливка воды – казалось, эта грёбаная площадка никогда не закончится, но в первой половине седьмого дня, когда сил уже не было никаких, она была забетонирована. На последнем метре у будущего входа мы оставили отпечатки своих ладоней.

Я позвонил в ПМК, к телефону подошла Плишкина.

– Здрасте, Лидия Михална, а Зрелов далеко?

– Привет, Олег. Он на объекте, как ваши дела?

– Всё закончили.

– Ой, какие вы молодцы, очень рада за вас. Скажу Коле, чтобы он сегодня к вам заехал. Отдыхайте. Подожди, трубку не клади. Там рядом с вами в Степурино наш сотрудник работает, я ему позвоню, и он к вам через пару часов подъедет.

– Да, мы на месте, на речку сходим и через час в доме будем.

Часа через три в дом к нам постучали, на наш дружный рёв:

– Войдите, – в нашу избёнку ввалился сухой старичок лет шестидесяти, седой, в очочках.

Войдя, он оглядел нас острым взглядом и поинтересовался:

– Алек Владимирович кто из вас будет?

Я откликнулся, старичок сказал:

– Вам Лидия Михайловна обо мне говорила?

– Да.

– Тогда пройдёмте на объект.

Я встал и направился к двери, старичок, выходя на крыльцо, добавил: