Алька. Вольные хлеба

Начиная с вечера, и в течение ближайших двух дней мне позвонили все друзья, вплоть до тех, с кем я не беседовал уже лет пятнадцать. А толку? На продажи-то это никак не повлияло, вот и весь хрен до копейки. В результате только порванные брюки и покусанная нога.

Потом Георгий начал производить маршмэллоу, хрень эта напоминала нашу пастилу, с той разницей, что производилась она из всякого хлама и сахара. Вдобавок они пытались за свою дрянь взять денег больше, чем за традиционную российскую пастилу. Но у нас-то хоть яблочек добавляют, и народ к ней привык, брал её, родимую. Так, что этот хлам с заграничным названием у нас не пошёл.

Тогда Гоша решил выпускать это говно в виде конфет, обеспечив гарантированные продажи мощной рекламной поддержкой. Дал мне задание подработать вопрос с рекламщиками на телевидении. Я поехал на телевидение в Останкино, в какой-то рекламный центр, слушал их умные рассказы – ничего не понял. Тогда попросил:

– А как-то по-простому не могли бы мне показать какую-либо рекламу, идущую по телевидению, и её стоимость?

– А это пожалуйста.

Мне вручили толстенные фолианты рекламной группы, если мне не изменяет память «Иван», в которых присутствовали картинки, мозоливших каждодневно нам глаза сюжетов, на экране телевизора, и цифры стоимости рекламы по договорам. Всё стало понятно как отче наш. Я практически помнил наизусть, до мелочей, рекламные ролики с бюджетом в триста пятьдесят – четыреста тысяч долларов, далее, с убыванием стоимости, убывали воспоминания о рекламируемом предмете. Продукции с рекламным бюджетом меньше сорока тысяч я не знал совсем.

А ведь это была только стоимость экранного времени, а ещё же надо было снять ролик, что тоже стоило немало.

Всё увиденное я изложил Георгию в телефонном разговоре, добавив свои соображения:

– В общем, по моему мнению, надо снять ролик запоминающийся, но секунд на десять, не больше, а деньги преимущественно вложить в экранное время, причём на первом или втором каналах. Помните рекламу водки? Мужская рука достаёт заиндевевшую бутылку из ящика и большим пальцем стирает иней. Наплыв, крупно марка водки и голос за кадром: «АБСОЛЮТ». Пять секунд, это можно недели две крутить в прайм-тайм, лучший вариант.

Но Георгий не принимал чужих суждений, договорился с рекламщиками, и через неделю мы беседовали с парой бородатых творцов у меня в кабинете на Бауманской. Ребята были классные, очень вкусно рассказывали, что они снимали, потом рассказали, что они предлагают. После длинного обсуждения Георгий принял решение бородачей.

Когда телевизионщики сообщили, что ролик был готов, он позвонил мне:

– Алек Владимирович, надо съездить, получить у ребят видеофильм. Мы договорились о двадцати пяти тысячах долларов, но вы постарайтесь как-то не платить.

– А как это? Не понимаю.

– Ну, скажите, что возьмёте только посмотреть, что, может быть, надо будет что-то доснять, что деньги вернёте завтра. Главное – получить, не заплатив, а там как-нибудь.

Меня протрясло реально, как сказал какой-то киногерой. В какие только ситуации не приходилось мне попадать в те годы, бывало, что мне угрожали, запугивали, нередко разводили, обманывали, но стать полной дешёвкой, изображая дебила, спереть что-то мне никто не предлагал. Сдержав себя, я сказал:

– Опыта у меня маловато, но что ж, попробую.

На следующий день, забив на Гошину просьбу, я, отдавал деньги и получил кассету, в рекламной группе, поинтересовался:

– А если что-то не понравится или захочется переделать?

– В пределах десяти процентов бесплатно, если больше, то с доплатой. Сюжет же подробно обсуждался, мы его пересказали детально. Есть подписанный вами сценарий.

– Всё понятно.

Ролик был очень красивый, но длинный, прокрутили его на каком-то задрипанном канале раз в день в течение месяца, ничем он не помог.

***

Где-то в августе наша бывшая сноха нам дала Тоху на недельку. Солнышко моё всегда охотно приезжало к нам, мы в тот же день собрались и уехали в «Сенеж». Провели недельку безмятежной жизни вместе с Шамисами, он арендовал там же номер люкс, отдыхал с семьёй.

Местные пацаны лет десяти-двенадцати ловили в Сенеже раков и ходили по пляжу, предлагали отдыхающим. Мы стали их постоянными клиентами, раков держали в воде в ванне до обеда. Перед обедом шли с тазом, полным раков, в санаторный ресторан, где их нам варили, украшали укропом и зеленью и подавали к столу прямо в тазу, поскольку у них не было посуды, соответствующей масштабу ракового промысла наших раколовов. Съесть их не было никакой физической возможности, мы угощали раками всех желающих.

Тоха рос характерным пацаном, ходить начал месяцев в семь, говорить – до года. Был смышлёным, шустрым, как все дети, любил забираться на деревья, ограждения, на все препятствия.