Алька. Второе пришествие

– А помните, меня в Люберецкий завод сельхозмашиностроения загнали в какую-то комиссию? Месяц там сидел. У них там ГКМ крякнулась, не на чем было тяги штамповать. Костенко рявкнул на меня, я с перепугу им обходной техпроцесс придумал, оригинальненко получилось, изобретением признали. Костенко в курсе, на пару с ним придумали, но он в авторы не захотел – на Госпремию не потянуло, решил не мазаться.

– Чего, серьёзно, Костенко в курсе?

– Зуб даю.

– Понял тебя, но до конца года с тебя заявка на изобретение.

– Непременно, ну я пошёл?

– Ну давай, трудись.

Поднявшись в отдел, стал мозговать, чтобы такое придумать срочненько, чтобы удовлетворить директорскую блажь. Изобретения не возникают из воздуха, они, как правило, рождались в процессе решения каких-то инженерных задач, а если нет задачи? Размышляя, решил пройтись по отделу, посмотреть, чем занимаются сотрудники, ходил, смотрел, кто что проектирует, задавал вопросы, обсуждал что-то. Вовка Сафронов проектировал штамп, в котором подаваемый лист надо было позиционировать на нескольких временных упорах, каждый из которых должен был убираться после пробивки. Судили-рядили, ничего не смогли придумать толковее, чем систему рычагов, убирающих и поднимающих упоры, я, взяв паузу на размышление, пошёл подумать. На следующий день придумал решение на полуавтоматический упор, на которое решил оформить заявку на изобретение – чего не сделаешь, чтобы порадовать начальство. В штамп мы его встраивать не стали, все эти игрушки хорошо смотрятся, но плохо работают в реальном производстве.

В октябре поехали с Людмилой в Крым, на работе ей дали путёвку в санаторий «Зори России», после восемнадцати лет жизни в браке мы впервые смогли провести отпуск вдвоём. Улетали вечером, в Москве мёл снег, прилетели ночью, погода в Симферополе была не лучше, чем в Москве, санаторный автобус уже ушёл, добирались на такси. Признаться, мне вообще в Крым ехать не очень хотелось, по приезде всё не нравилось, и номер в том числе, лёг спать раздражённым и недовольным всем.

Проснувшись, понял, что номер невелик, но вполне комфортен, с огромной лоджией, откуда открывался чудесный вид на море. Кормили прекрасно, как-никак это был санаторий аппарата президиума Верховного Совета РСФСР. От всяких процедур я отказался, но в санатории был прекрасный бассейн, всегда полупустой, и там можно было наплаваться вдосталь. У него был один дополнительный плюс – поднырнув под полупрозрачной стенкой, ты выныривал уже в открытой воде на балконе здания, откуда открывался неплохой вид.

И главное, было два приличных корта с твёрдым покрытием, где я пропадал часами, играя с инструктором, с редкими любителями, тогда этот вид спорта был не так популярен, или у стенки.

У санатория был прекрасный терренкур, и мы с Милкой часами бродили там или по берегу моря. Единственным недостатком было полное отсутствие любого алкоголя – большевики претворяли-таки в жизнь свои решения об искоренении пьянства, вот ведь суки, ну хотя б шампанского по глоточку.

Отдохнули мы чудесно, вернулись в прекрасном самочувствии и настроении.

Мишка с сентября ушёл из секции бокса, ушёл по двум причинам: сложно было совмещать с учёбой; вторая – чтобы продолжать тренироваться в секции, надо было выступать, драться, зарабатывать какие-то позиции. А он был средневесом, и лупят больно, да и не связывал он свою жизнь с профессиональным спортом. По утрам, до работы и учёбы, мы с ним бегали от нашего дома до Звёздного бульвара, добежав, делали пару кругов вокруг бульвара и возвращались.

Вернувшись из санатория, я решил утром пробежаться по нашему маршруту, была суббота, Мишка не захотел вставать, и я побежал один. Добежал до Звёздного, сделал, как обычно, пару кругов и понял, что возвращаться рано, я просто не набегался, побежал в Останкино, набегался там по аллеям и вернулся домой. Милка встретила меня с испуганными глазами:

– Я думала, случилось что-нибудь, ты где пропадал?

– Бегал.

Так натренировался в Крыму, что стало не хватать физической нагрузки, а как сообщить, да и в голову не пришло, а телефонов сотовых тогда не было. Да даже и представить никто не мог тогда, что через десять лет они станут будничной вещью.

Часть штампов, планируемую к сдаче в этом году для Звенигорода, сдали в срок, я сам не ездил, но Юра Дубинин с удовольствием рассказывал:

– Штампы сам главный инженер пришёл смотреть, поглядел и говорит: «Не обманул ваш начальник, оснастка стала у вас поинтереснее, это что, мвтэушные инженеры проектировали? – Я ему: – Бабы мои старые проектировали. – Это что ж, нет, что ли, у вас новых кадров? – Есть, но они по большей части новыми делами занимаются. – Да, скоро к вам на проектирование очередь будет. Ладно, посмотрим, как железо ваше себя в работе покажет».

В конце года на собрании отдела я сообщил:

– Дорогие коллеги, небольшую часть денег от премии отдела денег я хочу отдать группе, которая занимается ротационной вытяжкой, – надо их немного поддержать. Когда они станут зарабатывать, деньги вам вернутся.