Алькар. Воскресшие тени

— Бедная девочка, — покачала головой женщина. — Даже трудно представить какое отчаянье и боль толкнули тебя на такой поступок. — Ее голос был полон сострадания.

Пока обескураженная Соня, молча, хлопала глазами, госпожа Элья отрезала огромный кусок пирога (его треть) и положила на ее тарелку.

— Поешь, — предложила она, ласково улыбнувшись, и на ее лице снова показались ямочки.

Неловкость первого знакомства отступила, и Соня с большим удовольствием уплела вкуснейший пирог с кисло- сладкими ягодами. Леона, маленькая Инжер и господа Элья тоже присоединились к трапезе, буквально в считанные минуты опустошив блюдо, на котором находился пирог.

На печи у хозяйки дома что-то шкворчало, и по кухне разносились аппетитные ароматы, смешиваясь между собой. Над деревянным потертым столом парил фонарь, одетый в забавный абажур оранжевого цвета.

— Как тебе у нас на Алькаре? — размешивая кухонной лопаткой дымящееся блюдо в чане, поинтересовалась мама Леоны, — ты уже хорошо освоилась? Тебе не нужна помощь?

— Нет, спасибо. Иногда у меня складывается такое ощущение, что я здесь родилась.

Госпожа Элья понимающе кивнула.

— Значит, это твой истинный дом, ты на своём месте. А это очень важно быть на своём месте. Некоторые его так и не находят в течение всей жизни. — Она открыла духовку, и достала противень с чем-то, очень похожим на запеченный картофель.

— Попробуй, это очень вкусно, — переложила хозяйка дома.

Пока Соня застенчиво ерзала на стуле, маленькая Инжер и Леона схватили обуглившиеся кругляшки и принялись их чистить своим острыми ноготками. Сестра Леоны, которая была ее уменьшенной копией, то и дело поглядывала на гостью, особенно на ее отросшую сиреневую прядь волос.

— У тебя волосы как у моей куклы, — звонким голоском сообщила она, спрыгнув с колен сёстры и подойдя к Соне, погладила ее по голове.

— Инжер, так не прилично себя вести, — сделала ей замечание госпожа Элья, но девочка уже взобралась на Сонины колени, продолжая с любопытством теребить ее волосы.

— А у тебя есть братик или сестричка? — спросила она, хлопая длинными ресницами, окаймлявшими выразительные глаза желто-зеленого цвета.

— Есть, ее зовут Лара. Она осталась там, на Земле, как и моя мама.

— А ещё, у Сониной мамы сегодня день рождения, — вставила Леона.

Госпожа Элья всплеснула руками.

— Ах, если бы я только знала об этом пораньше, то испекла бы настоящий праздничный пирог! — воскликнула она, глядя на Соню с жалостью.

Той самой жалостью, которая не унижала, не делала уязвимой, а укутывала своей заботой. Маленькая Инжер окончательно угнездившееся на Сониных коленях, даже под страхом наказания за неподобающее повеление, не желала покидать насиженное место. Именно сейчас, в окружении Леоныной семьи, сидя за старым щербатым столом, заставленным простыми, но невероятно вкусными яствами, Соня почувствовала себя чуточку счастливее.

Госпожа Элья, видимо решив, что она непременно голодает, заставила Соню съесть все приготовленные ею блюда и выпить несколько чашек карамельного какао. Когда она удостоверилась в сытости гостьи, то засыпала ее самыми разными вопросами.

— Мам, она ведь не на экзамене, — влезла в разговор Леона, когда госпожа Элья расспрашивала Соню о стиральных машинах. — Так она к нам никогда в гости приходить не будет и вообще у нас много дел…

— Ну хорошо, не буду вас задерживать, — нехотя согласилась женщина, — только в следующий раз ты мне расскажешь про штуки, которые сами собирают мусор.

— Конечно, кивнула Соня.

Леона тут же схватила подругу за руку и пока мама не передумала потянула из кухни. Пройдя по скрипящим половицам, они зашли в небольшую проходную комнату, с разрисованными обоями. На мягкой разномастной мебели с потертой обивкой и выцветшем ковре с проплешинами валились старые игрушки. Среди них была потрепанная кукла с облезлыми фиолетовыми волосами (видимо, та самая, на которую похожа Соня).

Комнату Леоны с лёгкостью можно было принять за кладовую или чулан. Соне пришлось, буквально перепрыгивать через разбросанные по полу ободки, разноцветные шарфы и учебные блокноты. Стены комнаты украшали плакаты с изображением странных то ли людей, то ли отаров.

— Я их обожаю, — с благоговением в голосе сказала Леона, глядя на лохматых существ с безумными лицами. — Вот «Носки печали», «Кусок твоей души», «Призрачные сердца», и конечно же «Искушенные псы», — с нежностью добавила она, проведя рукой по кривляющемуся парню с высунутым языком. Плакат тут же разразился металлическим скрежещем звуком, от которого у Сони свело зубы.

— Ну как тебе?

— Душераздирающе, — честно ответила Соня.

— Я знала, что тебе понравиться, — просияла Леона, ещё раз обводя влюблённым взглядом свои сокровища.

Вдруг, ее счастливое лицо исказилось негодованием.

— Я не вижу «Одиноких болотников»! — Ее глаза цвета лайма вспыхнули огнем. — Это моя любима группа!

— Возможно, она где — то затерялась, — предположила Соня, поглядывая на ворох разбросанной одежды.