Алькар. Воскресшие тени

— Значит, уже скоро все случиться, — с сознанием дела сказал Ливс Салиман. — если нужна будет помощь обращайся, — добавил он и продолжил наполнять кормушки сухими гусеницами.

Когда Соня пришла домой, то обнаружила, что поленья в камине прогорели (неудивительно, они ведь тлели уже двое суток). Она поспешно развела огонь, опасаясь, что переохлаждение может навредить ещё невылупившемуся птенцу. Когда разгоревшееся пламя, вновь обдало жаром гостиную, яйцо, лежавшее в пледе, так сильно дернулось, что едва не выпало из импровизированного гнезда. Соня взяла его в руки и прижала к себе.

— Что надоело сидеть на одном месте? — спросила она, погладив по золотистой скорлупе.

Со стороны это, казалось, довольно — таки глупым: взрослый человек разговаривает с яйцом, как с разумным существом, способным его понять. Но это было единственное живое существо, находившееся с Соней в большом, пустом доме, и от этого ей делалось чуточку уютнее.

Сегодня был выходной, а значит не нужно идти в учебный центр. Зато Соню ждали другие дела, не менее важные и ответственные: купить всем друзьям подарки и подготовиться к выписке Нарца.

Выйдя из дома, она приятно удивилась: на улице второй день подряд стояла сухая, безветренная погода с проблесками лиловых лучей, пробивающихся сквозь сизую небесную навесу. Прогулка на свежем воздухе при отличной погоде, без дождя и ветра, казавшаяся раньше обычным делом, сейчас воспринималась как настоящее чудо.

Решив сначала навестить Макса, Соня направилась к длинным корпусам орлианника. К сожалению, его там не оказалось, и как сообщил его сменщик, он находился на Тиберлоу — арене. Ну конечно, как же она сама не догадалась, Макс же взял на облёт двух новых птиц. При мысли о стадионе и диких орлианах, Соне стало немного не по себе. Неудивительно, память о днях, проведённых в лечебнице, еще не покрылась пылью. Взяв себя в руки, она направилась по уже знакомой дороге, стараясь не обращать внимания на подрагивающие колени. Рядом со стадионом Соня заметила высоко в небе орлиана, брыкающегося как необъезженный жеребец. Он рвал и метал, пытаясь скинуть с себя человека, словно приклеенного к его спине.

— Посторонним вход запрещен, — пробубнил стражник, преградив ей проход на стадион.

— Я бы хотела встретиться с Максом Романовским, он оплётчик, работает здесь.

— Я знаю, кто такой Макс, — сказал страж. — Он сейчас занят. Я могу передать ему, что нужно.

Соня замялась.

— Это личное…

— Вы его девушка?

— Угу, — кивнула она, чувствуя себя жутко неловко.

Мужчина призадумался.

— Так уж и быть пущу, только к спорт ядру не подходить ближе, чем на пятьдесят метров.

— Хорошо, — обрадовалась она, отметив про себя, что меньше всего желает приближаться к разделительной ограде.

Страж приоткрыл ворота, и Соня засеменила по широкой дорожке между пустыми трибунами, тянувшимися ввысь. Ее взгляд снова устремился в небо, где строптивый орлиан, выделывал вращательные пируэты, не покидая надежды сбросить с себя всадника. Это был настоящий танец: дикий, свирепый, отчаянный и безумно красивый. Соня наблюдала за ним зачарованно, с восторгом, даже не моргая. Через какое — то время, ей показалось, что прыть орлиана поутихла, его движения стали более сглаженными и он начал слушаться. Да, Макс подчинил его. Поток внезапной радости и гордости за своего друга так охватили Соню, что она, победно вскинув руку, закричала:

— Так держать, Макс!

Заметив свою подругу, он приветственно замахал руками, видимо забыв, что под ним не верный Крепыш, а дикая птица, готовая скинуть его в любой момент. Так и произошло. Резко накренившись, орлиан сделал стремительный выпад вперёд, отчего Макс кубарем слетел со спины птицы. Все случилось в считанные секунды. Вот Макс в воздухе, отчаянно размахивая руками, еще мгновение и он уже распластался на траве.

— Макс! Макс! — Соня стремглав бросилась своему другу. Не обращая внимания на предупреждающие выкрики людей, она выскочила прямо на поле.

В этот момент к ним подбежало двое спасателей с носилками в руках. Быстро осмотрев пострадавшего, они попытались уложить его на носилки.

— Не нужно носилок, я сам, — прохрипел Макс. Ухватившись за спасателей, придерживающих его, он встал на одну ногу. Вторая нога, слегка подогнувшись, безжизненно волочилась по траве.

Освободившийся от наездника орлиан, на бешеной скорости кружил над стадионом. Его лапы были крепко пристегнуты к тросу, который сдерживал птицу на пути к свободе. Чем сильнее орлиан дергал трос, тем сильнее он, врезаясь ему в лапы и причинял боль. Птичий визг становился все более пронзительным, душераздирающим. Спустя несколько минут в небо взмыли два облетчика, тянувшие за собой длинную сеть. Растянув сетку, они куполом накрыли дикого орлиана, который тут же прекратил сопротивляться.

В просторной светлой комнате лечебного корпуса, спасатели уложили Макса на кушетку для более досконального осмотра.

— Тебе очень повезло, что отделался лишь растяжением связок голеностопного сустава, — с серьёзным лицом проговорил спасатель, — если бы ты упал с чуть большей высоты, то все было бы намного хуже.