Алхимики

Магистр с удовольствием принял это предложение и напомнил старичку об обещании рассказать о приключениях его предка с итальянским золотоискателем. Старый ведун не заставил себя упрашивать. В лесу бушевал ветер, сбрасывая на крышу хижины еловые шишки; в окно стучал дождь. Погода была самая подходящая для слушанья чудесных историй.

— Отец дяди моего деда, — начал старик, — был угольщиком. Недалеко отсюда у него была хибарка. Это было как раз в то время, когда в нашу страну каждое лето приезжали итальянцы-золотоискатели. Как-то раз ночью угольщик услышал чьи-то отчаянные вопли. Он вышел в лес и наткнулся там на итальянца, заблудившегося в темноте и упавшего в яму. Отец дяди моего деда поступил с ним, как подобает доброму христианину, — он поднял его и привел к себе. С тех пор они стали друзьями. Каждое утро итальянец уходил со своими инструментами в горы и возвращался только поздно вечером. Он спал попеременно на трех шкурах: на кабаньей, на оленьей и на медвежьей!

— Разве здесь водятся медведи? — спросил магистр.

Старичок успокоительно покачал головой и продолжал:

— С приходом зимы итальянец уезжал, а весной возвращался обратно, — как раз во время прилета ласточек и аистов. О том, что он делал в горах, итальянец не рассказывал, и отец дяди моего деда никогда его не расспрашивал. Так прошло два года. Затем чужеземец перестал приезжать. К этому времени подрос сын угольщика: дядя моего деда, птицелов. Он отправился в чужие края искать счастья. Во время своих странствий он заехал как-то раз в пышный город Венецию. Этот город еще куда больше и краше Финкенбурга! Дома там из того белого камня, из которого сделали статую покойного князя Маврициуса. В Венеции дядя моего деда продавал зябликов и прочих певчих птиц. Как-то раз к нему зашел один важный господин, — это был не кто иной, как тот итальянец. Не стыдясь, протянул он руку птицелову и повел его в свой роскошный дворец, где все так и блестело от золота. Во дворце итальянец угостил его на славу: свинины, кислой капусты и пива было там вдоволь. А под вечер он повел дядю моего деда в комнату, где было три кровати: одна в виде кабана, другая в виде оленя, а третья в виде медведя, и все они были из чистого золота! На этих-то трех кроватях дядя моего деда должен был спать попеременно. Потом итальянец рассказал ему, что нашел много золота в наших горах. Он купил у него всех птиц и, сверх того, так одарил, что ему хватило до самой смерти. Разве это не удивительная история? — заключил свой рассказ старичок.

— Очень даже удивительная, — подтвердил магистр. — А вы сами не находили золота?

— Нет, никогда. Впрочем, я особенно и не старался… Все равно ничего бы не вышло… Чтобы золото найти, недостаточно уметь хлеб жевать…

Магистр решил обязательно рассказать эту историю Томазиусу: «Старик, вероятно, заинтересуется. Лучше было бы, конечно, мне самому найти парочку слитков! Как бы я тогда высмеял моего тестя in spe, который годами ищет золото и до сих пор не нашел ни крупинки! Тогда — спокойной ночи, лицей!»

Магистр принялся строить воздушные замки. В него тоже неожиданно вселился золотой бес, который терзал старика Томазиуса.

Собиратель кореньев рассказал еще несколько чудесных историй о белых змеях с золотыми коронами, о жабах с драгоценным карбункулом в голове, о подземных сокровищницах и черных собаках. Но магистр почти не слушал его: он дремал, как заяц, с открытыми глазами.

Вдруг открылась дверь, и в хибарку вошел мужчина в черном, промокнувшем от дождя плаще, который придавал ему вид гигантской летучей мыши.

— Это и есть итальянский граф из «Золотого Гуся», — быстро шепнул старичок на ухо магистру и поднялся навстречу гостю.

— Такая погода была, когда Ной плавал в ковчеге! — воскликнул пришелец и снял шляпу, обрызгав дождевыми каплями чуть ли не всю комнату. — Эй ты, старик, разведи-ка огонь в очаге, — мне нужно обсушиться!

Снимая плащ, он заметил магистра, на поклон которого едва ответил.

Старичок засуетился. Через несколько секунд в очаге уже пылал огонь. Затем старый Петр начал подыскивать гостю место для сиденья. Но, увы, стул-то был всего один, и его занимал магистр. Последний понял, однако, умоляющий взгляд старичка и с любезным поклоном предоставил стул в распоряжение чужеземца. Иероним Ксиландер вообще отличался предупредительностью, особенно, когда имел дело с высокопоставленными лицами.

Пришелец поблагодарил магистра и уселся к нему спиной.

«Как это грубо, — подумал магистр, — но зато ведь он итальянский граф!»

Ученый муж сгорал от желания вступить в разговор с чужеземцем, который мог ему дать нужные сведения о добыче золота. Но как начать? Он внимательно оглядел графа с головы до ног и заметил, что из кармана у него торчал конец молотка.

Ксиландер откашлялся и произнес:

— Какая сегодня скверная погода, не правда ли?

— Совершенно верно, — буркнул чужеземец. — Эй, Петр, нет ли у тебя чего-нибудь поесть?

Старичок, видно, ждал этого вопроса и немедленно подал гостю хлеба, масла, сыра и фляжку.

— Петр, — сказал магистр, — дайте-ка и мне покушать!

Я хорошо заплачу вам за это.