Аллея всех храбрецов

– Вы ТЗ пишите?

– Пишу, – ответил Мокашов, подумав, что надо все-таки сбегать в архив, пока, чего доброго, не забрали исходные.

– Смотрите, окончательный срок исполнения – четверг. Завтра вам нужно сдать на машинку, получить машинный номер, всё согласовать. В согласовании я вам помогу. Может, кого-нибудь подключить?

– Нет, – не задумываясь, ответил Мокашов. – Пока объяснишь, что к чему…

Он достал логарифмическую линейку, задвигал визиром, но тут зазвонил телефон. Звонили из проектного, Взоров, которого теоретики называли «коллегой».

– Ты точности посчитал?

– Для чего?

– Ориентацию у Земли.

– А ты мне временную программу выдал?

– Сейчас выдам.

– Через неделю получишь.

– Прикинь приблизительно.

– Нет, коллега! Хватит приблизительно, нужно точно считать. Тебе делаешь одолжение, а ты забиваешь в документ.

– Ошибка вышла.

– Так вот, чтобы не было ошибок.

– Расчёт вашему отделу записан в план.

– А когда нужно?

– Вчера.

– Ты – несерьёзный человек, Аркадий. А где записано?

– В исходных данных.

– А почему я не видел?

– Не дошли.

– Когда их подписали?

– Вчера.

– Я пойду жаловаться начальству.

– Жалуйся, только цифры выдай.

– Ну, и паразит же ты. Когда тебе нужно?

– Вчера.

– Я серьёзно спрашиваю.

– Давай через час.

– Ты что? Рехнулся что ли? Там одних прикидочных расчётов часа на три.

– Тогда я после обеда позвоню.

– Да, у меня срочная работа, – тихим от отчаяния голосом выговорил Мокашов. – Кроме того, я хочу веса посчитать.

– Веса ты уже выдал.

– Так вы же всё поменяли.

– Ну, ладно, я тебе в четыре позвоню.

И снова, снова звонил телефон. Какой-то весёлый голос, радуясь, сообщал, что схема работы системы на пролётной траектории не ясна, необходимо встретиться и пояснить.

– Я пишу ТЗ, – не выдержав, закричал Мокашов, но голос в трубке его растерянность явно забавляла.

– До часу его напишите? – спрашивал он, как прокурор. – Хорошо, я вам позже позвоню.

Потом его опять позвали к телефону.

– Борис Григорьевич?

– Кто вам нужен?

– Борис Григорьевич Мокашов.

– Мокашов это я, но Борис Николаевич.

– Ради бога, извините… Абашкин из пятнадцатого отдела от Смирнова. У вас солнечный датчик телеметрируется?

– По какому объекту?

– По «Востоку».

– Это не ко мне. Вадим, возьми трубку.

Но как ни мешали ему извне и несмотря на укоры совести, что теперь не успеет с ТЗ, к обеду он посчитал веса. Аккуратно расчертил таблицу расходов и красиво так, что понравилось самому, внёс каждый режим в соответствующую графу.

И тотчас, словно угадав, что он освободился, задребезжал телефон.

– Мокашова?

– Сейчас.

Звонил Взоров из проектного:

– Изменились моменты инерции. Снимаем навесной отсек.

– Ты что? – закричал Мокашов. – Издеваешься? Я всё пересчитал.

– Ну, и зря, – ответила телефонная трубка, добавив после паузы. – А что поделаешь?

– Вот что, коллега. Слушай меня внимательно. Присылайте официальные данные. Мы посчитаем и официально ответим. И всё. Никаких прикидок. Понятно? Пока.

Мокашов как в воду глядел. В конце дня в комнату заглянул Воронихин.

– Хорошо, что я вас застал, – сказал он Мокашову. – Собирайтесь.

– Куда?

– В главный корпус, на совещание по весам. Идите пока один, а я попозже подойду.

Придя в главный корпус, Мокашов разыскал нужную комнату и сел в углу, ворча про себя: «Нашли время проводить совещания. Дня им, видите ли, не хватает».

Мокашова ещё немногие знали. Заправлял делами тот же черноволосый проектант – Глеб Юрьевич Максимов. У него было узкое лицо, очки, волосы – воронье крыло. Если снять очки и отрастить короткие усики, он, пожалуй, смог бы сойти за мексиканца.

Он, как правило, не начинал разговор, не посчитав всего возможного, а потому с ним трудно было спорить. С ним нельзя было болтать, говорить прикидочно, оперируя среднепотолочными данными. Стоило оступиться, и он задавал вопрос. Час работы, если протокол вёл Глеб Юрьевич, стоил многих часов прочих совещаний. И хотя он часто говорил добродушно, он не церемонился, и все время голова цепко работала у него.

Оглядевшись Глеб Юрьевич позвонил Викторову:

– Борис Викторович, от вашего отдела ни одного уважаемого человека.

Викторов, по-видимому, возразил, потому что он обернулся и громко спросил: Есть кто-нибудь из двадцать пятого отдела?

– Я, – безразлично ответил Мокашов. – Я из двадцать пятого.

– Я ошибся, – произнёс в трубку Глеб Юрьевич. – Из вашего отдела присутствуют.

Совещание проводил один из замов Главного конструктора – Бушуев, назначенный председателем комиссии по сокращению веса станции, который никак не укладывался в номинал.

Совещание шло спокойно, пока не дошли до веса топлива управляющих реактивных двигателей системы ориентации. И поднялся великий шум.

– Борис Викторович, работает в другой комиссии… Разыскать Воронихина, – приказал Бушуев, и вскоре неслышной походкой в кабинет вошёл Воронихин.

– Вы отдаёте себе отчёт с вашими весами? – вдруг закричал Бушуев и тут же вдруг тихо сказал Воронихину. – Я попрошу вас, Виктор Павлович, найти пустую комнату и составить план техмероприятий, сокращающих вес топлива на управление на двадцать пять килограммов. Приступайте немедленно.