Алло, милиция?

Судимый за грабёж Игорь Павлович Томашевич, 1958 года рождения, уроженец райцентра Поставы Витебской области, совершивший побег из-под стражи в пересыльной тюрьме, действуя по предварительному сговору с соучастником Альбертом Яновичем Герасимёнком, организовал нападение на сберкассу с применением самодельного взрывного устройства (у Егора прыгнуло сердце при чтении этих слов) для разрушения замков входной двери, проникновения в хранилище и взлома сейфа. В процессе задержания Томашевич и Герасимёнок получили пулевые ранения. Герасимёнок остался на месте и получил медицинскую помощь. Томашевичу удалось скрыться вместе с похищенными деньгами.

– Его тело нашли около кольцевой через сутки, – дополнил Сазонов. – Без денег. В Советском считают, что он дошёл до кольцевой пешком, упал от потери крови и замёрз насмерть. Деньги с трупа забрали случайные прохожие, кому-то повезло.

– Должна была остаться дорожка следов в виде капель крови.

– Должна. Но её никто не искал. Снег, лёгкая метель. Дальше место происшествия затоптало стадо слонов – милиция и прокуратура. Как обычно. Мы с тобой можем подозревать, что Томашевич встретился с сообщником «Икс», передал ему деньги. А тот вместо оказания помощи завёз его, теряющего сознание, и выбросил в безлюдном месте на верную смерть. Занесло бы сильнее – труп обнаружился бы лишь по весне, где-нибудь в марте.

– Соответственно, «Икс» подорвал ацетилен в гастрономе, чтобы отвлечь милицию.

– Именно! Но взорвал поздно. Машину охраны диспетчер направил на помощь в оцепление вокруг места взрыва в Первомайском. Когда те, не доехав до Калиновского, метнулись назад на сработку в сберкассе, Томашевич с Герасимёнком уже грузились в УАЗ-469, загримированный под милицейский. Имели все шансы уйти, если бы охрана разворачивалась не у Волгоградской, а на несколько кварталов дальше.

– Что говорит Герасимёнок?

– Много, но ничего толком. Как водится, всё валит на покойника. Единственная полезная информация: Томашевич снимал у кого-то гараж около Восточного кладбища. Кстати, от того массива гаражей до гастронома на Калиновского, 46 – десять минут ходьбы. Юрисдикция твоих милицейских друзей.

– Думаю, сторожа опознают Томашевича по фото и покажут гараж.

– Дерзай, Егор. Из Советского РОВД этим точно не будут заниматься. У них преступление раскрыто, один злодей в клетке, другой – в морге, а что украденное не нашли – так не судьба. Малоразвитые внуки Дзержинского…

– Простите?

– У нас так МВД расшифровывают – малоразвитые внуки Дзержинского. Не все там тупые и безнадёжные, но они рабы системы, заданной Москвой.

– Понятно. Я поговорю с операми. Набросают какой-нибудь рапорт, что есть негласная информация о хранении в гараже Томашевича ящика с героином, возьмут постановление на обыск. Или попросту взломают, с них станется.

– Это ещё не всё, Егор. Сварщик, взятый под стражу за нарушение техники безопасности, даёт мутные показания, почему вовремя не убрал баллоны.

– Знаю. Я читал протокол.

– А я тебе скажу то, чего в протоколе нет. И следователь прокуратуры тебе наверняка не сказал, потому что ты пришёл к нему по звонку из РОВД. Так вот, сварщика просил помочь его старый друг-собутыльник. Наш хотел забрать баллоны и горелку из гастронома, но тот сказал – у меня всё жэковское есть. Вот они и варили весь день накануне взрыва. Угадай – что.

– Даже не буду пытаться.

– Зря. У тебя проскальзывают замечательные догадки.

– Пас.

– Они переваривали решётки опорного пункта милиции на Востоке-1.

– Там, где ошиваются привлечённые к расследованию капитан Говорков и лейтенант Давидович, – хмыкнул Егор. – Оба были у гастронома в момент взрыва. Но болтались на районе до полуночи, Томашевич никому из них не мог позвонить, что лежу на деньгах, истекаю кровью…

– Конечно, их причастность маловероятна. Просто учти, парень. Верить нельзя никому, тем более – твоим новым приятелям-ментам. Мне верить можно[11].

– Надеюсь… Раз так… Виктор Васильевич! Как мне перевестись в вашу контору? Пусть не во второй главк, так хотя бы в пятак? Не хочу провести жизнь, расследуя преступную ненарезку огурца.

– Твой лимит просьб и моей доброты на сегодня исчерпан билетами в театр. Раскроем взрыв в гастрономе – поговорим серьёзнее. И так ты на связи уже не в пятаке, а в контрразведке… – он набросал на листке бумаги короткую записку. – Дуй в кассы драмтеатра имени Горького, спроси Валентину Игоревну, отдашь эту записку.

Выходя из касс клуба Дзержинского, Егор с чувством лёгкого превосходства посмотрел афишу, обещавшую показ «Бриллиантовой руки». Сюда бы он повёл Настю, не подвернись более интересного варианта. Московский Театр Сатиры был неизмеримо круче, чем ретрокино.

Выспросив у прохожих дорогу на Володарского, где находился драмтеатр, предоставивший сцену московским гастролёрам, Егор заскочил в телефонную будку и скормил автомату две копейки.

– Милиция, Давидович! – фыркнуло из холодной трубы.

– Лёха, выгорело. В субботу у меня с ней свиданка. Хороша работа в уголовном розыске! Мне у вас начинает нравиться.