Алло, милиция?

– Ни боже мой. У них специальный отдел есть по надзору за нами. Мы его называем «отдел по борьбе с милицией», – Леха, малость уставший от поединка с замком, решил отдохнуть и с удовольствием точил лясы. – Помню, как пришёл в Первомайский, и прокуратура чихвостила во все дыры моего предшественника.

– За что? – бросил Егор, чтоб поддержать разговор.

– Да вот, через пару рядов отсюда, в таком же гараже, мужик держал «Волгу» и не подходил к ней месяца три. Перед прошлым Новым годом полез в гараж, закатки взять к праздничному столу, видит: машина разобрана! Злодеи действовали не торопясь. Даже двигатель раскрутили, сняли голову и поддон, достали коленвал и поршневую. Терпила, ясное дело, побежал с заявой в РОВД, и Папаныч говорит: «Делайте что хотите, но и без вашей грёбаной „Волги” у нас количество нераскрытых зашкаливает. А тут годовая отчётность на носу!»

– Не зарегистрировали?

– Не вышло. Дежурная часть уже ляпнула штемпель и в журнал вписала. Пришлось рожать постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Типа обратился гражданин в связи с потерей, обрати внимание – с «потерей» коленчатого вала. Он пояснил, что накануне ездил к родственникам в Оршу и, возвращаясь назад, в районе Борисова услышал металлический стук. Учитывая, что мерами розыска обнаружить коленвал, «случайно» вывалившийся из машины в 60 километрах от Минска, не представилось возможным, в возбуждении уголовного дела отказать.

– Не верится…

– Ясен пень. Но в прокуратуре на проверке отказных материалов сидела стажёрка, зелёная, как ты сейчас. Для неё устройство мотора «Волги» – что космического корабля «Союз». Постановление отменили только прошлым летом, по жалобе терпилы.

– Что сыщику сделали?

– Естественно – ничего. Он уже на повышение ушёл, в город. Спроси ещё – нашли ли похитителей коленвала. Кто их искать будет? Тем более столько месяцев прошло. Что-то на вид поставили Папанычу. Но прокуратура шевелится, только когда её настойчиво тычут носом в наши художества. Им тоже лень лишнюю бумажку писать.

Передохнув, Лёха отложил ключи с отмычками и взялся за лом, Егор помог. Стальная дужка лопнула, подтвердив избитую истину – против лома нет приёма.

Света внутри не было. Опер вытащил из сумки фонарь. Включив, присвистнул.

Гараж был оборудован на совесть. Тахта, печка-буржуйка и рукомойник позволяли жить, пусть и по-спартански. Валялись листы кровельной жести, из которых, вероятно, для гражданского «уазика» сделали крышу и будку вместо тента, чтоб походил на милицейский. Жёлтая и синяя краска, компрессор, краскопульты.

Но самое большое впечатление произвёл угол, заваленный радиохламом, какой-то требухой от телевизоров и радиоприёмников. На столе ждали своего часа паяльник и осциллограф.

– Лёха! Ты думаешь то же, что и я? Здесь собирались дистанционные взрыватели!

– По крайней мере, для подрыва замков в сберкассе – наверняка. Ты же нарыл, что взломщик действовал быстро? А куда быстрее прилепить заряд, отбежать и тиснуть кнопку, чем поджигать фитиль и ждать. Студент! Моя тебе уважуха.

– Принял и оценил. Зовём прокурорских, пусть берут на протокол?

– Не суетись. Вернёмся в РОВД, напишем рапорт. Пошли!

Из той же звенящей металлом сумки он извлёк новый замок, прежний прибрал.

– Опа… Чуть не забыл.

Лёха снова метнулся в гараж и выскочил из него с осциллографом в руках, пояснив: пригодится для «доброго» дела. Егору ничего нести не дал, подколол: новую курточку испачкаешь, перед Ингой будет неудобно.

В РОВД практикант впервые в жизни сел за принтер, не соединённый с компьютером. То есть за пишущую машинку, помнившую времена, когда минские подпольщики печатали на ней листовки против оккупантов. Выглядела, во всяком случае, она именно так.

Лёха с ухмылкой показал, как вставить бумагу с копиркой и поменять ленту на свежую.

К счастью, клавиатура соответствовала компьютерной QWERTY, только, естественно, без латинских букв. Высунув язык от старания, Егор с небольшими опечатками настукал рапорт руководителю оперативно-следственной группы, что по имеющимся сведениям, полученным негласным путём, в таком-то гараже находятся компоненты для создания дистанционно-управляемых детонаторов.

– Сойдёт, – кивнул Давидович, выводя на обоих экземплярах неразборчивую подпись. – Про негласные мы зря написали, ты здорово голосил, когда я тебе замок на ногу уронил.

– Я не в обиде. Слушай! Надо бы быстрее. Я сам отнесу следователю прокуратуры. Но ты говорил, у этого дела есть куратор от КГБ, вот они точно примчатся быстро.

Лёха разразился тирадой, эквивалентной «малоразвитые внуки Дзержинского», только с противоположным знаком и в матерной форме. Общаться с гэбистами он явно не хотел, но всё же набрал Сазонова, избавив Егора от необходимости делать это самому и тем самым светить собственные контакты с госбезопасностью.

– Надо было выяснить в кооперативе, кому принадлежит гараж. Я обрадовался ему, – Лёха погладил осциллограф, – и из головы выпустил. Дежурный – та ещё скотина, может позвонить хозяину, настучать, что у него копались.