Алло, милиция?

– Конечно. Вспомни слова Высоцкого, «поэты ходят пятками по лезвию ножа и режут в кровь свои босые души». Наши из школьной программы – забронзовевшие, что душами, что пятками. Не порежутся. Бородулин и Короткевич – исключение. Может, ещё несколько. Даже Купала и Колас, написавшие гениальные стихи в начале карьеры, позже они умерли для меня как поэты, раскатанные катком соцреализма, – она резко переменила тему на ещё более скользкую. – У тебя есть коротковолновый транзистор?

– В Речице был. В общаге – ну как я его буду слушать?

– У нас в Гродно два. Папа предпочитает «Немецкую волну» и «Свободу». Я – что полегче, «Голос Америки» и Би-Би-Си. В Гродно совсем не такие мощные глушилки, как в Минске. А ещё идут программы польского телевидения. Польское радио слушаем, оно вроде как из братской социалистической страны, но не совсем советское. «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» по многу часов в день.

– Поэтому ты не горишь желанием остаться в Минске и намерена вернуться в своё западенство?

– В Минске мне светит только учительство в средней школе. А в Гродно на базе пединститута открылся университет. Закончу с отличием филфак, поступлю здесь заочно в аспирантуру. Работать буду в Гродно, преподавать. Не волнуйся! Мне ещё полтора года в Минске жить, успею тебе надоесть.

Здесь полагалось опровергнуть, сказать «ну что ты такое говоришь», Егор же всё перевёл в шутку «ах, испугала». Это было не то продолжение, что ожидала Настя, но та смолчала.

За разговорами они дошли до театра. Сдали верхнюю одежду в гардероб, и девушка тут же «включила экскурсовода».

– А знаешь, что в этом здании до революции была синагога? В Минске больше половины населения составляли евреи. Через два дома – вообще историческое место, там подписан акт о независимости БНР, Белорусской народной республики. Правда, её вожди написали лизоблюдское письмо кайзеру, и большевики их предали анафеме. Ну, а в Пищаловском замке ты наверняка был, это же следственная тюрьма.

Егор видел старинный замок с зубчатыми башенками, когда ходил в билетные кассы днём, сейчас второй раз – в свете уличных фонарей, но даже не подозревал, что внутри скрывается следственный изолятор. Как он ни пытался постичь мир, куда его забросило из 2022 года, всё же сохранялись огромные лакуны в знаниях. Даже странно, что Настя не замечает, насколько её парень порой совершенно не ориентируется в банальных вещах. Конечно, о провале в памяти можно признаться и ей. Но так не хотелось бы! Это к КГБ он прикован прочной цепью – до роспуска этой спецслужбы при развале СССР. Отношения с диссидентствующей филологиней наверняка прервутся раньше, и не факт, что безболезненно для неё. А обиженные девушки злопамятны. Кто знает, как она использует эту информацию.

Сам спектакль её привёл в восторг. Настя вживую увидела легендарных артистов, кумиров студенческой молодёжи. Сюжет был чрезвычайно незамысловат, шутки простые, вытянули спектакль режиссура и актёрская игра.

Когда прогремели заключительные овации, и публика двинулась к выходу, Егор шепнул ей на ухо:

– А ты бы хотела, чтобы еврей Ширвиндт и другие актёры говорили по-белорусски, как в оригинале у Макаёнка?

– Конечно! Жаль, ты бы ничего не понял. Я вообще подозреваю, что ты не учил в школе белорусский язык и литературу.

– Правда?

– А порой похож на американского шпиона. По-английски свободно лопочешь и при этом теряешься в элементарном. В общем, как выполнишь задание, забери меня с собой на Манхэттен!

Иллюзия, что подруга не замечает странностей поведения, улетучилась как дым. Но то – Настя, отбившая парня в схватке у соседки по комнате и предельно лояльная к трофею. Что же подумает Инга, определённо не склонная к снисходительности?

* * *

Вместо санкции прокурора Лёха приволок лом и сумку с громыхающими железяками. Сторож гаражного кооператива около Восточного кладбища моментально опознал Томашевича по фото и показал гараж – второй с краю в среднем ряду.

Что особенно бросилось в глаза, так это поднятый шлагбаум и полнейшее безразличие охранника к въезжающим и выезжающим легковушкам. Наверное, он засуетится, только если кто-то задумает спереть гараж целиком.

– Нас точно не отлюбят по самые гланды за незаконный обыск? – на всякий случай спросил Егор.

– Как недопущенный к секретности, ты не имеешь права знать, что мы с тобой на самом деле проводим не обыск, а негласный оперативный осмотр нежилого помещения, – поучительно произнёс сыщик. – Если кто-то всё же возмутится и накатает клеветническое заявление в милицию, типа кто-то шустрил в гараже, кому поручат разбирательство? Правильно – участковому инспектору капитану Говоркову или зональному инспектору розыска лейтенанту Давидовичу. Результат будет соответствующий. Как и ответ прокуратуры на жалобу по поводу наших действий.

– Что, прокуратура вас покрывает?