Альма. Неотразимая

Луи Крюкан тут же настоял, чтобы Люк с Жозефом заночевали в самой большой из хижин – в хозяйском доме. Кто-то даже оставил на крыльце корзину с провизией, чтобы они могли поужинать.

– Кое-что тут требует ремонта, – извинился управляющий, стуча грязным сапогом по ведущим к дому ступеням. – Бог ты мой, если и мадемуазель Бассак придётся здесь ночевать!..

Дом в запустении.

– Господин Бассак купил имение пятнадцать лет назад. Прошлые владельцы уезжали в спешке, даже мебель всю оставили.

Люк осматривается. Веранду усадьбы заполонила растительность. Перила исчезли под мхом. Толкнув дверь, они видят в свете лампы внутреннее убранство.

– Вы живёте здесь? – спрашивает Люк, оглядывая клубы паутины.

Обои, стулья, шкафы – на всём слой пыли. Пыль набилась в щели между половиц, точно мука на мельнице.

– Нет, у меня свой дом по ту сторону сада, но сегодня я посплю здесь, на веранде, поближе к вам.

Люк настаивает, чтобы Крюкан шёл спать к себе, но управляющий стал что-то уж слишком любезным.

– Я лучше останусь. Хочу убедиться, что всё в порядке.

Такая забота пирату совсем некстати. Сторож у дверей не даст им разведать ночью, что в привезённых с корабля сундуках. Люк указывает на Альму, которая несёт сумки и свёрнутые одеяла.

– Девчушка поспит с лошадьми.

Альма понимает, что он на неё рассчитывает.

– Что это? – спрашивает Жозеф, когда она уже повернулась уходить.

Все напрягают слух.

– По ночам у них музыка, – ворчит Крюкан. – А потом ещё удивляются, что ноги за работой не держат. Бог ты мой, уж что я с ними не делал – никак не исправить, такой народ.

Едва они прибыли в «Красные земли», Альма уже знала, что всего в нескольких десятках шагов, с подветренной стороны, сто пятьдесят живых людей готовятся ко сну.

Зайдя под указанный ей навес, она долго ждёт среди мулов, лошадей и трёх коров, которых восхищённо разглядывает. Она тихо поёт для этих слушателей. Коровы стоят перед ней задумчиво. Из их глаз, точь-в-точь как у газелей, текут слёзы.

Когда всё гаснет в «Красных землях», когда единственной светлой точкой остаётся зарывшийся в солому рядом светлячок, Альма наконец выскальзывает наружу.

И вот она бежит через мокрую траву. И злится на Люка с Жозефом, что они используют её в собственной гонке за сокровищем, в котором она ничего не смыслит. Она вымокла. Бессмысленная одежда кажется тяжёлой и холодной.

Альма останавливается перевести дух, прижавшись спиной к маленькой квадратной постройке и заодно укрывшись от ливня. Вдалеке угадываются очертания большого амбара. Крюкан сказал, что весь груз с «Нежной Амелии» отвезли туда.

Альма прислушивается. Ей вдруг показалось, что кто-то дышит за спиной, по ту сторону тонкой стенки. Она боится пошевелиться. Вдруг шумный белый шлейф взмывает прямо над её головой. Альма приседает и съёживается. Существо скользит в тёмном небе, описывает под дождём петлю и летит назад, прямо на неё. Альма вжимается в стену сильнее. И снова за досками хаос, а потом всё смолкает.

У голубей бессонница. Только и всего. Два шумящих от крыльев квадратных домика – это голубятни при усадьбе в «Красных землях». Альма снова дышит.

Несколько секунд спустя она уже стоит перед воротами амбара. Через две скобы просунут железный прут, вроде засова. Альма, дрожа, вытаскивает его обеими руками и открывает дверь.

Она входит. Пытается что-то разглядеть в темноте. С одежды натекает лужа. Перед ней возвышается коричневая гора стеблей и деревянных обломков, едва не до потолка. Это склад багассы – отходов сахарного тростника, когда из него выжмут все соки. Ею топят котлы, в которых варят сахар.

Альма обходит шаткую гору. И наконец обнаруживает то, что искала: пять больших ящиков с «Нежной Амелии». Их оставили на этом складе, где посуше. Крохи света из дверного проёма долетают до них. Но дальше, в глубине склада, ничего не видно. Альма возвращается к воротам и подбирает с земли железный прут-засов. Она подходит к первому ларю и легко отжимает крышку. Держалась она слабо, потому что Жозеф уже рылся в нём, ещё на борту судна. Внутри одно бельё. Она открывает второй и запускает руку внутрь.

Время от времени сухой кусочек стебля сбегает по склону горы за её спиной, будто мышка. Тогда Альма замирает и ждёт, когда всё снова стихнет.

Ничего, кроме белого белья. Последняя надежда – три оставшихся сундука, открыть которые уже труднее. Альма поддевает доски прутом и наваливается на него, как на рычаг, всем своим птичьим весом. Ещё одна крышка поддаётся. Как выглядит это сокровище? Она даже не знает, что ищет. Рука нащупывает что-то холодное и гладкое.

Проведя много дней на острове Закхея в пиратском обществе, Альма не может не узнать то, что схватила её рука. Бутылка! Она бросается к оставшимся двум сундукам и открывает их. Они тоже набиты вином. Управляющий тайно приторговывает им по поместьям вокруг Жакмеля. Три сундука по двести бутылок. Счетовод Ангелик ежегодно высылает их Луи Крюкану, чтобы тот не возражал против некоторых исправлений в учётных книгах «Красных земель».