Альма. Неотразимая

На следующий день, в шесть часов вечера, лошади взбираются на последний холм. Возможно, за ним их долгий конный пробег и закончится. Альма уже несколько раз видела море сквозь деревья. Маленькие лоскутки зелёной воды, которые после стольких гор, лесов и бурных рек казались миражом.

Альма ждёт, когда море выглянет целиком.

Старый пират поскакал быстрее. Должно быть, почувствовал близость бухты Жакмеля. Он молит небо, чтобы «Нежная Амелия» ещё стояла там, вместе со своим тайным грузом. Жозеф за спиной Альмы уснул.

Лошади тоже устали. За день дорога раз тридцать пересекала одну и ту же речушку – единственный проход сквозь горы к этому оторванному от остального мира порту. Теперь Альма скачет бок о бок с Люком. Они вместе въезжают на вершину, откуда им открывается весь залив.

– Она здесь, – говорит проснувшийся Жозеф.

Да, это она. «Нежная Амелия», при парусах, красуется в вечерних лучах, как подарок в нарядной обёртке с лентами.

– «Нежная Амелия», – выдыхает Люк.

Она медленно поворачивается, давая полюбоваться пятнадцатью парусами, сверкающей палубой, развешенным по вантам экипажем. Она рисуется, показывая свою грацию. Во всём прозрачном заливе перед городком Жакмель больше ни одного судна.

– Она здесь, – повторяет Жозеф.

И слышит перед собой спокойный голос Альмы:

– Она уходит.

Люк с Жозефом смотрят на Альму. Уходит? Они переводят взгляд на море. Уходит!

Пират ревёт, как воин-кочевник, и пускает лошадь вниз по склону, во весь опор.

9 Бог, и никто иной

Скобяная лавка на главной улице называется «Вольф».

Каждый в окрестностях городка Жакмель, на десять льё в любую сторону, когда ему понадобится что-то, говорит: «Вольф поможет». В лавке «Вольф» можно купить новое колесо, мачете, полотняные штаны и живую свинью. Также в лавку заезжает посыльный доро́гой из Порт-о-Пренса или Кап-Франсе. И наконец, в углу есть несколько столиков для завсегдатаев. Первый стакан за счёт заведения. Второй и последующие – уже платно, как и пончики, которые жарит на заднем дворике маленькая темнокожая женщина. Лавка «Вольф» – предмет недовольства всех остальных торговцев в Жакмеле. Хозяин соседнего кафе из зависти трубит повсюду, что скобяная лавка не может торговать ничем, кроме скобяных товаров – он же, мол, не предлагает своим посетителям мотыги.

В этот вечер под крышей заведения «Вольф» двое мужчин попивают настойку. Ещё один сидит за столиком и макает пончик в лимонад. Перед ним лежат свёрнутый кнут, разорванный коричневый конверт и табакерка. В другой стороне зала мадам Вольф, стоя на прилавке, подвешивает к потолку тазы.

Вольф – это она. Но ещё и трое суетящихся на складе и за прилавком рабов, как и дюжина других, нанятых у плантаторов за пять ливров в день, потому что рук не хватает. У торговца всё пойдёт в оборот. Если к ста пятидесяти деревянным домам в самом городе прибавить поместья со всех окрестных холмов, засаженных кофе, хлопком и сахарным тростником, то в Жакмельском приходе будет пятьсот белых, пятьсот свободных темнокожих и восемь с половиной тысяч рабов. Так что дела у скобяной лавки посреди этого тупичка, откуда до ближайшего крупного города сутки пути, идут весьма неплохо.

Мадам Вольф подвесила последний таз. Не успев слезть с прилавка, она оглядывается на вошедшего посетителя. Это Альма, с треуголкой под мышкой.

– Что тебе нужно?

– Луи Крюкан.

– Чего?

– Луи Крюкан. Нам сказали, он здесь.

Это девушка. Вот что мелькнуло в голове у мадам Вольф, когда она получше вгляделась в юную особу в роскошном, но пыльном синем костюме.

– Крюкан из «Красных земель»? – спрашивает Вольф.

Альма молчит. Хозяйка обводит взглядом лавку. И указывает на мужчину с лимонадом и пончиками.

– Вот он.

Альма оборачивается, разглядывает его. Потом идёт к его столику.

Мужчина, не поднимая головы, продолжает купать пончики.

– Что такое?

– Господин снаружи, – говорит Альма. – Он вас ждёт.

Крюкан облизывает пальцы. На неё он даже не взглянул. Три пончика ждут в тарелке своей очереди.

– Господин ждёт вас снаружи.

– Бог ты мой, так пусть войдёт!

– Он предпочитает остаться с лошадьми. Он недоволен. И успокаивается.

Мужчина взглядывает на неё.

– Недоволен? Бог ты мой!

Луи Крюкан так отвык улыбаться, что стискивает губы, будто боится, что они лопнут.

– Да, – говорит Альма. – Он очень недоволен.

Крюкан несколько раз кивает. Потом берёт очередной пончик и спрашивает, смакуя:

– Так что он, говоришь, там делает?

– Успокаивается.

Крюкан смеётся, будто беззвучно икает, но вдруг выпрямляется: пончик упал в стакан. Он бьёт кулаком по столу, расплескав лимонад, и орёт:

– Вон!

Пора! Альме велели дождаться, когда он выйдет из себя, а потом спросить:

– Мадемуазель Бассак уже приехала?

– Кто?

– Бассак.

Крюкан меняется в лице.

– Бог ты мой.

– Три дня назад она была в Кап-Франсе, – говорит Альма.

Луи Крюкан встаёт, берёт со стола свёрнутый кнут, суёт в карман табакерку вместе с письмом. Альма осторожно указывает ему на дверь. Генриетта Вольф слезла с прилавка. Она смотрит, как они выходят. Крюкан не расплатился.