Альма. Неотразимая

– Ну а сами вы, господин Ангелик, каждое утро вспоминаете Фердинана Бассака и его проломленную голову на письменном столе, в особняке на улице Эскаль?

Ангелик бледнеет. Но всё же находит силы попросить Кука:

– Сходите за Пуссеном. Пусть поднимется со всеми инструментами.

Стоя у них под ногами, Пуссен слышал всё. Он только что проскользнул в крюйт-камеру – отсек как раз под каютой, где говорили те двое. Их разделяют лишь половицы. В руке Пуссен всё ещё держит топор. Он последний раз слышит громкий голос Кука:

– Вы слишком впечатлительны, господин Ангелик. Четыре с половиной тонны чистого золота! Это не считая денег за проданный товар. Сейчас не время сентиментальничать.

– Приведите Пуссена, – отвечает Ангелик. – И покончим с этим.

Пуссен бесшумно возвращается в трюм между разрушенных балок и настилов. Слёзы слепят его. За всю жизнь он лишь однажды чувствовал, как пробегает по телу такой ледяной холод. Когда ещё совсем ребёнком сунул руку в дупло, где гнездились змеи.

17 Вкус жизни

Жак Пуссен на палубе, на носу корабля. Он бледен. В руках у него два больших мешка с инструментами. Кук рядом, он несёт топор. На баке уже горит факел. Жан Ангелик ждёт их. Факел высвечивает острую часть носа, которую зовут водорезом, потому что она рассекает волну, когда судно скользит вперёд.

– Вам предстоит последнее задание, – говорит Ангелик Пуссену. – После него я расплачусь с вами за всё. И вы наконец отправитесь к семье.

– У вас же есть семья, Пуссен? – спрашивает Кук, улыбаясь. – Мы о вас ничего не знаем.

И снова что-то обрывается в груди Пуссена. Он отворачивается, пряча бледные, как иней, глаза.

Подходит Ангелик. Он объясняет плотнику, что последним заданием будет открепить носовую фигуру: бюст Амелии Бассак. Говоря, он перегибается за борт, чтобы взглянуть на неё. В высоту фигура больше двух метров, но сделана до того тонко, что вид у Амелии беззащитный, будто она только из постели. Даже ночная сорочка кажется мятой в свете факела.

– Это отец, Фердинан Бассак, настаивает, чтобы мы её забрали… – говорит Ангелик.

– На это уйдёт вся ночь, – отвечает Пуссен. – Отделить будет непросто.

Носовая фигура венчает собой водорез, нагели вбиты глубоко, подобраться сложно.

Кот Геракл присоединяется к ним, толкнув крышку портика.

– У вас меньше двух часов, – говорит Кук.

– Тогда это работа не для плотника, а для мясника.

– Значит, вы поработаете как мясник, зато плату получите как плотник.

Пуссен подходит к Куку. Он берёт из его рук топор, глядя прямо в глаза.

– Рубите с сильным запасом, чтобы не повредить статую, – говорит Ангелик позади них. – Господин Бассак меня не простит.

Кук поднимает с пола кота и ласково треплет его между ушами.

Пуссен пробрался к водорезу. Он думает о сыне, Антонио Пуссене, и его наставнике Клемане Бассомпьере, которые заново выстроили этот корабль перед тем, как погибнуть. Пуссен понимает: то, что он делает, стирает их последний след в этом мире.

Ему с самого начала поставили лишь два ограничения: не повреждать герметичность обшивки и не прикасаться к статуе девушки, выкрашенной неаполитанской жёлтой. Всё остальное нужно было разрушить. Ему сказали, что таков приказ Бассака – как и про всё прочее. Фердинан Бассак задумал это тайное прибытие вдали от французских вод, чтобы не платить налоги на континенте. Пуссен не верил в это ни секунды. Он знает, что на его глазах похищают чужое имущество. А теперь понял и масштабы преступления. Равно как и мотив: четыре с половиной тонны чистого золота, невообразимое богатство.

Пуссен залезает на бушприт – мачту, смотрящую вперёд над носом. От неё остался только обрубок, но Пуссен прикрепляет к нему тросы. На другом конце тросов он вяжет петли, которые затягивает на шее Амелии, чтобы она не упала в воду, когда отсоединится.

Кук поглаживает кота, восхищённо наблюдая. Ему останется лишь спустить шлюпку на воду в прилив, отвязать верёвку и забрать скульптуру. Ум Пуссена беспокоит Кука. Даже мастерство, с каким он орудует топором, внушает опасения. Он рассекает древесину с одного удара. Работает с бобриной точностью, расщепляя форштевень так, чтобы не повредить фигуру.

Полтора часа спустя задача близка к завершению. Фигура Амелии Бассак уже почти ничем не связана с судном, носившим её имя. Всё это время Кук с Ангеликом стояли не двигаясь, заворожённые работой плотника.

Ангелик жестом подзывает бывшего кока и шепчет:

– Боюсь, он догадался, что его ждёт.

Кот на руках Кука мяукает.

– А вы сами, – продолжает шептать Ангелик, – уже знаете, что делать? Как мы всё поделим?

Кук не отвечает.

Ангелик смотрит на локоны Амелии. Лицо, по которому он сгорает тайной страстью, скрывает под жёлтым лаком то самое богатство, которое поможет её покорить.

– Как поверить, что всё внутри? – говорит он Куку.

– Я с Бассомпьером и подмастерьем лично видел, как его плавили.

– Не произносите этого имени, – поспешно бормочет Ангелик.