Альма. Неотразимая

Возможно, они оттого не заметили сразу, что голос сперва встроился в гармонию тишины. Всё пространство заполнила низкая нота. Но вот голос медленно идёт вверх. И в тот миг, когда его уже можно заметить, когда он достигает высоты слуха, он вдруг взмывает выше облаков, снова неуловимый. Но, даже вспорхнув, не теряет устойчивости.

Впервые Альма знает, зачем поёт. Раз она не может больше доверять охотничьей мете, она разбудит другой дар, оставленный памятью око: мету песен.

К ней присоединяется второй голос. Он робко развивает тему: так петляет по дереву вьюнок. Это виолончель Ноэля Вандома. Вскоре оставшиеся инструменты покидают футляры. Никто не знает, что они играют. Но играют как никогда.

Открыв глаза, Альма видит перед собой четверых мужчин. Они стоят молча.

Они не знают, куда девать свои деревянные инструменты. И повторяют про себя слова Вандома. Нужно, чтобы нас вожделели, чтобы умирали от желания нас услышать.

Альма встаёт. На полу вокруг неё венцом лежат одеяла. Виолончелист прокашливается и говорит:

– Мы бы хотели спросить вас…

Альма слушает. Никто никогда не говорил ей «вы». Вандом покашливает снова.

– Если бы мы предложили вам отправиться с нами…

Он говорит так, будто сватается, вот только в подобных случаях влюблённых редко бывает четверо.

– Золотых гор я не обещаю, но делить всё будем на пять равных частей, и до сих пор на пропитание нам хватало.

Остальные кивают.

Альма думает о далёкой Европе. Она видела её на карте мира. Думает об одеялах, под которыми проснулась.

– Вы можете всё взвесить, пока мы убираем инструменты.

Появляется Салливан. В руках у него лук Альмы.

Музыканты встают за ней.

– Она с нами, – говорит Вандом.

– Где Кортес? – спрашивает Альма.

– Он уехал. Он искал тебя, чтобы сказать, что дальше поедет один.

Салливан протягивает ей лук.

– Он возвращает тебе твоё.

Затем управляющий расплачивается с Вандомом и говорит:

– Уезжайте. Ей нельзя здесь оставаться.

* * *

Работорговцы покинули поместье Лашанс несколькими часами ранее. К одной из лошадей, галопом скачущих на юг, привязан Сантьяго Кортес. Он думает об Альме. Она наверняка решит, что он её бросил. Он чувствует, как внутри разгорается пламя, от которого он всегда держался в стороне, но которое теперь не скоро его покинет: пламя это имеет имя – оно называется месть.

38 Ударить первым

Если в ту точку Земли, где только что разошлись пути Альмы и Сантьяго Кортеса, вонзить стрелу, то она, пройдя сквозь ядро, в конце концов выйдет по другую сторону планеты, неподалёку от залива Ботани у восточного побережья Австралии. Так уж совпало, что ровно тем же январским днём, в 1788 году, одиннадцать английских судов с сотнями каторжников и солдат на борту бросили якоря в этом заливе, чтобы основать первую колонию на новом материке.

Здесь уже вечереет. Ближайший к берегу корабль называется «Александр». Его капитан, Дункан Сенклер, сидит за столом в своей каюте и говорит темнокожему коку, который только что поставил перед ним ужин:

– Они высадили на берег группу людей, чтобы разведали местность, а других отправили по морю. Но я и так могу сказать, что залив опасный, он открыт всем ветрам и ничуть не похож на обещанный нам райский уголок.

– Да, – отзывается кок, стоя подле него. – Мне-то говорили, мерланги тут сами запрыгивают на палубу, по десять штук сразу…

Оба смотрят на стоящую на столе тарелку с куском кое-как отмоченной свинины с чечевичным пюре. После двухсот пятидесяти дней пути и двадцати тысяч пройденных по океану километров оставшегося в трюмах одиннадцати судов продовольствия хватит на этой недружелюбной земле лишь на несколько недель.

Дункан Сенклер встаёт из-за стола. В любом случае аппетит у него пропал. Он идёт к окну каюты и смотрит на тонкую полоску пляжа вдали и на вздымающийся за ней лес. Он знает, что из одиннадцати капитанов их флотилии он на самом дурном счету. Он допустил много оплошностей. Долго не откачивал загнившую воду из трюма. Из-за поднявшихся испарений ещё до отплытия из Портсмута умерло пятнадцать человек и потом столько же за переход. Абсолютный рекорд. Также «Александр» – единственное судно, где пришлось справляться с готовящимся бунтом. Из-за всего этого Артур Филип, их главнокомандующий, дал капитану Сенклеру понять, что его карьера висит на волоске.

– Закройте дверь, – говорит Сенклер.

Кок слушается.

– А теперь поговорим с глазу на глаз, Габриэль.

– О чём вы хотите поговорить?

Габриэль Кук был в числе двухсот каторжников, с которыми корабль отплыл из Портсмута. Но из-за череды загадочных событий – в частности, исчезновения кока, а затем и того, кто его заменял, – его вытащили с нижней палубы и приставили к котлу. Пока длился переход, неделя за неделей, Куку удалось привлечь внимание капитана настолько, что тот теперь не может без него обойтись.

– Догадайтесь, Габриэль, что я хотел бы услышать.

Кук смиренно сцепляет руки и отвечает, понизив голос: