Альманах «Крылья». Взмах одиннадцатый

Дон-басс!
Дон-басс!
Дон-басс!
Отголосками – марш войны.
C презрением, с силой – ударом ноги – и двери уже снесены.
«Много на вас вины!»
Виновны за слово, виновны за букву, за то, что остались в
живых!
Виновны, и тени, стоящие возле вас —
и их боятся, и их!
Дон-басс!
Немилосердный, оглохший мир смотрит на землю, на нас.
Далеко! И здесь не слышны мне снарядов удары.
Как будто бы цирк покинул мой двор, уехав туда, где пожары.
И что я могу? По воле великого Бога мир забывает,
как быстро последний становится первым, как каждый что-то
прощает,
все, кроме капельки детской крови, пролитой хоть раз.

Дон-басс, Дон-басс…

Неужели пойдет брат на брата? Неужели таков итог?
– Нет, ты мне больше не брат, не род мой, ты мне – никто!
Наши пути разошлись, когда были сорваны маски,
потому что ты хочешь, чтоб меня не было,
потому что не хочешь, чтобы я был,
и смерть посеять повсюду – теперь в твоей воле,
как семенами весной засевали мы прежде поле.
Дон-басс!
Дон-басс!
Знаю, поднимут из пепла добрые руки, стараясь,
школу и почту, дом и крыльцо, и дорогу в мир за сараем,
но не вернет никто детскую жизнь, оборванную сейчас…

Дон-басс!

Дон-басс!
Знаю я все, я сама родилась на распутье
в дальнем краю, что на пути меча,
где гибнет тот, кто его возьмет сгоряча,
но и дитя там гибнет под маминой юбкой.

Донбасс!

С тобою сегодня делюсь я хлебными крохами,
шахтерскими – вместо подарка, вместо просфоры,
чтобы собравшись с силами к третьей Пасхе,
с сердцем геройским, с верою, без опаски —
мир ваш, распятый, познавший столько горя и слез.
воскрес, как воскрес на кресте однажды распятый Христос.

Перевод с сербского языка Серафимы Славицкой

Дмитрий Филиппов

Родился 5 сентября 1982 года в городе Кириши Ленинградской области России. Закончил филологический факультет Ленинградского госуниверситета им. А. С. Пушкина. Постоянный автор газет «Литературная Россия», «День литературы», «Литературная газета», интернет-порталов «Свободная пресса», «Русская планета». Автор романа «Я – русский» (2015). Живёт в Ленинградской области России.

Дирижер

Кондратий Кондратьевич создал хор с нуля. Маленького роста, щуплый и верткий, – не человек, а перевод с подстрочника, – он обладал ценными для творческого человека качествами: яростью и неутомимостью. Ноты оживали, срываясь с кончика его дирижерской палочки. Ухо чутко ловило малейшую фальшь, а самые посредственные сопрано приобретали звонкую мягкость. Хоровики росли под его руководством. Лентяев Кондратий Кондратьевич выгонял без жалости, но людей не обижал. Конкурсы, гастроли, сцены, аплодисменты… Жизнь бурлила, напитываясь энергией этого маленького человека.

А по ночам он слышал музыку. Из далекого далека она врывалась в него, как метель, кружила, снежила, прочищала барабанные перепонки. В такие ночи Кондратий Кондратьевич спал беспокойно, а поутру чувствовал себя разбитым и опустошенным. Он садился за стол, брал лист партитуры и сидел часами, не в силах вспомнить ни звука.

Новая гастроль с самого начала обещала быть необычной. Позвонил настоятель Софийского собора, где Кондратий Кондратьевич регентовал для души и за умеренную зарплату.

– Приглашают на Валаам. Дело ответственное, говорят, президент будет.

– А мы-то им зачем? У них свой хор есть…

– Нужен светский репертуар, но без пошлости. Русские народные, советские… Чтобы мягко, душевно и не нарушая чина.

– Цена вопроса?

– Не обидят.

На том и порешили.