Альманах «Крылья». Взмах одиннадцатый

«Пески» Ивана Донецкого максимально близки традиционной драме с элементами трагедии. За исключением авторского жанрового определения «история одной семьи» (авторские жанры сейчас чрезвычайно актуальны) – такого жанра в традиционной классификации нет. Его же «О героях и богах» – образец монопьесы – межжанрового и межродового образования в драматургии, которое в последнее десятилетие становится все более продуктивным. И объемные ремарки – тоже дань времени, так как исследователи современной драматургии обращают особое внимание на расширение зоны ремарки в пьесах рубежа тысячелетий.

Глеб Бобров выбрал для своего «Оглашения Крама» также популярную в наше время форму «пьесы для чтения». Конечно, опытный режиссер с успехом поставит ее в театре, но гибридность жанра налицо: «Оглашение Крама» можно читать как маленькую повесть и смотреть на сцене как полемическую драму «в духе Бернарда Шоу». Психолого-философская направленность и дискуссионность очевидна. Но она не абстрактна. Читатель и зритель Донбасса (и не только) легко сориентируется в конкретике событий. Сочетание персонажей-людей и персонажей другого плана – символического (Тьма, Тени, Звуки, Голоса) возвращает нас к бытийно-бытовой основе всех произведений «Времени Донбасса».

Один из лейтмотивов сборника – проблема нравственного выбора каждого человека. На 92-ой странице помещено очень значимое в этом смысле стихотворение Светланы Сеничкиной «Надоели разбирательства…» Да, каждый делает выбор, даже в обыденной жизни, не говоря уже об экстремальной ситуации. Главная идея «Времени Донбасса», на мой взгляд («дурочки» – по «классификации» в стихотворении Светланы), – это утверждение непреходящей значимости общечеловеческих нравственных ценностей и необходимости делать выбор, ориентируясь именно на них. Чтобы остаться Человеком.

Наталья Романова

Родилась в Луганске. Окончила Луганский университет им. Т. Г. Шевченко. Кандидат филологических наук. Член редколлегии альманаха «Крылья». Член Союза писателей ЛНР. Живёт в Санкт-Петербурге.

Космический Петербург Галины Илюхиной

Июльская осень в Комарово только начала расправлять свои сосновые крылья, а над Петербургом уже летели огромные киты из белых ночей поэтического мира Галины Илюхиной.

Петербург в её поэзии – город, вечно плывущий в необъятных космических глубинах; как всегда, загадочный, замотавший в один клубок нити разных времён и судеб. Дети-поэты, уподобляясь древнеримским паркам, плетут из этого клубка словесные узоры и клеят их, как аппликации, на угрюмые северные камни. Может быть, поэтому в каменном городе всё ещё теплится жизнь…

Модель мира в стихах Галины Илюхиной сродни космической модели в классическом античном сознании. А. Ф. Лосев так рисует образ античного космоса: «Космос, природа есть театральная сцена. А люди – актёры, которые появляются на этой сцене, играют свою роль и уходят. Откуда они приходят?.. С неба, ведь люди – эманация космоса, космического эфира…». В её стихах присутствует чувственно-материальный космологизм, её лирические герои с интересом вглядываются в окружающие их звёзды или же смотрят вниз, в адскую бездну с верхних точек вертикальной Вселенной, или, наоборот, – в такой желанный верх – со дна реки, со дна двора-колодца, со дна своей души и даже со дна пьесы «На дне». При этом автор использует и вполне традиционные элементы метаописания «странного» города и его насельников: театр, сцена, куклы, зеркало, отражение, тень, город-призрак.

Петербург – это целая Вселенная. Здесь всё рядом: и солнце, и звёзды, а иногда (бывает и такое!) в нём остаётся для жизни только женщина и луна. Но об экзистенциальной теме одиночества – позже. В мистическом невесомом городе человек с лёгкостью перемещается в пространстве. Гиперболы здесь – дело житейское:

Удаляясь, он становится высок.
И луна ему царапает висок, —
он идёт уже по плечи в облаках.

Или: «Солнце ночное всходит из-за плеча…»

Часто встречаются и литоты, подчёркивая «игрушечность» человека и мира. Они достаточно распространены в значении обратной гиперболы: например, в стихотворении «Питер – сумерки – зима» целый город становится маленьким стеклянным шаром, в котором идёт снег.

Звёзд в художественном мире поэтессы – бесконечное множество. У неё это не только небесные тела, но и вполне прощупываемые вещи: номер журнала «Звезда», «звёзды на тужурке», «звёзды иголок в душистом стогу»… Более выразительна, конечно же, сакральная символика: «Вон в доске небесной шляпки гвоздей блестят» с аллюзией на распятие, «надо мною тоже сверкают в ночи кресты» и т. д. В космической тишине, на грани жизни и смерти, всегда есть над чем задуматься, остановившись на одном из отрезков жизненных мытарств. По всему небу стихов аккуратно расставлены звёздные многоточия…