Альманах «Литературная Республика» №1/2013

И звуки стали возвращаться к Наташе…

– Паш, – она улыбнулась, тихо и ясно, – ты мальчику пряничек будешь носить…

Кожанка весело кивнул назад, на Петра.

– Чернявенькому?

Кожанка резко развернулся, и из его кулака снова выскочило лезвие. В один рывок он подошёл и перерезал ремень, стягивающий руки Петру и вторым рывком выдёрнул полотенце из его рта. Дыша, как кузнечный мех, Пётр тяжко выхаркнул зуб и попытался опереться на тахту.

Кожанка с немым вопросом в лице повернулся к Наташе. Та отрицательно качнула головой.

– А какому? – удивлённо поднял брови Кожанка.

Наташа молча и неотрывно на него смотрела, и он подошёл, не мог не подойти. Наташа положила свою маленькую ладонь на его кисть.

Косметика на лице её размазалась полностью, и теперь она была похожа на неряшливо раскрашенную куклу. Но глаза у неё были серьёзны, и набухло в каждом по солёному озеру.

– Рыженькому … – едва прошептала Наташа.

Повисло молчание. Наверное, Кожанка что-то начинает понимать. Наташа неотрывно смотрела ему в глаза.

Пётр угрюмо скользил взглядом вокруг себя, не слушая их…

И наткнулся взглядом на молоток. Стиснув рот, медленно дотянулся и стиснул рукоять, не отрывая взгляда от спины Кожанки…

– Этттт КОТОРЫЙ… рыженький? – хрипло и медленно уточнил Кожанка…

– А тот старлей, Пашенька… – печально и просто пояснила Наташа, – что книжечку твою заветную с пола в ларьке приподнял, и в карман себе сунул… Так она в вещдок и не попала…

– А как же она тогда… к ТЕБЕ попала?..

Наташа зажмурилась и отвернула голову вбок. Рванувшись, Кожанка сграбастал лицо Наташи своей громадной жёсткой ладонью и развернул к себе, хотя он уже знает ответ.

– Кааааааак?!!

Наташа смотрела на него с мукой. Её скулы и лоб целиком были сжаты лапой Кожанки. И её слёзы текли сквозь его дубовые пальцы. Он чуть разжал хватку.

– А через щёлку в брюшко надуло!.. – издевательски, скомканным, перекошенным ртом выплевывает ему в лицо Наташа.

Пётр потерянно слушает их разговор. Молоток лежит у его правой руки. Пётр забыл о молотке.

Кожанка разжал пальцы и положил свою ладонь ей на живот. Наташа на вдохе замерла. Он приблизил своё лицо к ней вплотную. Его рот дёргался злым, свистящимся шепотом:

– Тебе Што? Трудно было с ментовским… к бабке сходить?!!

Наташа виновато улыбнулась. Улыбка получилась плохая. Губы тряслись.

– А я, Пашенька, не могу убить… – Она шмыгнула, как ребёнок. – Ни рыженького, ни чёрненького… Ты уж греши за нас обоих. У тебя это… складней получается..

Кожанка вздрогнул. Наташа, размазывая слёзы, попыталась сесть удобней. Ей было явно трудно и Кожанка, неловко дёрнувшись, помог ей. Со стёртой косметикой, с распухшими глазами, она медленно провела пальцами по его лицу. Кожанка ткнулся носом ей в ладошку. И за стенами комнаты исчезла для них вселенная…

…Отрешённо Пётр наблюдал, как Кожанка осторожно отводит её руку в сторону и помогает подняться. И отшагивает назад. Наташу качнуло, но она удержалась.

Он долго и хмуро смотрит на её живот, она молча ждёт, с обвисшими руками, не свода с него, переполненных, солёных глаз. Кожанка уводит взгляд вбок.

– Подожди…

Она кивнула ему одними глазами и осторожно прислонилась к косяку двери, поддерживая живот. Кожанка направился к Петру.

Пётр, злой, молчаливый, сидел на полу, прислонившись к тахте и, морщась от боли, тихонько массировал стопу. В другой руке у него было окровавленное полотенце.

Кожанка приблизился, и Пётр перевёл взгляд на молоток. Было, потянулся, но Кожанка, перехватив взгляд, ногой отшвырнул, и молоток загремел в сторону стеллажей, кроша гипсовые поделки. Кожанка сел перед Петром на корточки.

– Фартит тебе, Петро… – беззлобно доложил Кожанка, и кивнул на Наташу. – Ей спасибо скажи…

Пётр зло, неожиданно ухмыльнулся, насколько позволил разбитый рот. И Кожанка удивлённо приподнял брови.

Пётр резко приблизил своё лицо к Кожанке. И сказал, раздельно и громко, впечатывая в лоб Кожанке каждое слово:

– Это ТЫ ей спасибо скажи.

И без сил откинулся спиной на тахту. Кожанка смешался. Наконец, открыл рот, но Пётр смотрел мимо него, на Наташу, и Кожанка обернулся, следуя его взгляду.

Прислонившись к косяку двери, Наташа смотрела в угол комнаты, на бронзовую статую.

Сидящая на коленях девушка, с упругой яблочной грудью, призывно склонилась навстречу собеседнику с таким счастливым лицом, что было очевидно. Через миг она улыбнётся…

И слабо улыбнулась ей живая Наташа, бережно поддерживая свой живот.

Валерий Каменев, Московская область, г. Щёлково

Старый капитан и море