Альманах «Литературная Республика» №1/2013

Пётр застыл, боясь шевельнуться. Кожанка внимательно осматривал стопу, где распухала страшная гематома. Легко и внимательно чуть касался пальцами тут и там. Поднял на Петра спокойный, врачебный взгляд.

– В холодильнике лёд есть?

Пётр хмуро кивнул.

– Носок шерстяной?

Снова кивок.

– Где?

Пётр морщась, кивнул на шкаф. Кожанка посмотрел на девушку. И та исчезла в кухне. Кожанка помахал перед носом Петра записной книжкой, доверчиво пояснил:

– Я не такой образованный, как ты… вишь? Записываю… Братва смеётся… А мне хочется правильно излагать… Книжки читаю… – Кожанка вздохнул и уважительно кивнул на полки, – вот ты вот скульптуры лепишь…

Пётр обречённо кивнул. И вдруг поймал себя на мысли, что говорит только Кожанка, а он только кивает…

Наташа принесла лёд в тарелке и в нерешительности остановилась перед парнями. Кожанка, не глядя, отрывисто приказал:

– И полотенце…

Наташа виновато кивнула и опять засеменила на кухню. Кожанка с интересом рассматривал Петра.

– Тебя как звать?

– Пётр… – мрачно ответил Пётр.

– Точно? – Кожанка весело хлопнул себя по коленям, – А меня Пашей… Только я сейчас поглавней тебя буду… значит Павел и Пётр! Верно?

Кожанка заразительно, звонко рассмеялся. И стал совсем мальчишкой, хотя ему было явно под тридцать. Пётр вымученно искривился улыбкой, пытаясь соответствовать.

Вошедшая Наташа тихонечко, тоненько подхватила, но Кожанка снова удивлённо на неё оглянулся, и так, что Наташа мгновенно и испуганно зажала себе ладошкой рот. Кожанка взял у неё полотенце, наложил льда и отдал Петру.

– Оберни!

И кинул на девушку.

– Натка тебе позировала. Так?

– Так… – осторожно протянул Пётр, осторожно обкладывая полотенцем стремительно распухшую стопу. – Но у нас не получилось…

– Таааак… – поощрил Кожанка.

– Ваять не получилось… – хмуро пояснил Пётр.

– А что получилось?.. – весело уточнил Кожанка, но опять улыбались только его зубы.

– Ничего не получилось… – уже раздражённо отрезал Пётр.

Кожанка весело наклонился к Петру.

– А вот голосок тебе, Пётро, сейчас повышать недосуг? Не та масть… Доезжаешь?

– Доехал… – хмуро буркнул Пётр, но явно тише, – дальше некуда…

– А вот тут, скульптор, ошибочка… – доверительно признался Кожанка. – Можно дальше заехать… Так што прямо говори. Тёрся о коханю мою?

Пётр молча, отрицательно качнул головой. Кожанка искренне удивился.

– А чего не слепил? Фигурка-то у Натки всегда ладная была…

Он радостно обернулся к девушке.

– Пока в щёлку брюшко не надуло…

Кожанка деловито обернулся к Петру и его улыбку смело.

– Давай-ка ещё поглянем…

Кожанка осторожно размотал полотенце, совсем медленно, ещё внимательней, чем в первый раз, осмотрел лодыжку Петра. Удовлетворённо кивнул.

– Щеколда цела, нормалёк… Через недельку спадёт, так думаю… А щас, Пётро, надо, чтобы стопе тепло стало… А через пару дней попарь в обязаловку… – Кожанка несильно хлопнул Петра по плечу. – Через недельку с палочкой будешь прыгать, если сегодня не зажмуришься…

До Петра не сразу дошёл смысл сказанного. Он непонимающе посмотрел на девушку. Та стояла, ни жива, не мертва. Пётр изумлённо перевёл взгляд на Кожанку, но вдруг постиг с ослепительной ясностью, что тот искренне не понимает, чем, собственно, изумлён Пётр…

…А Кожанка гнул своё:

– Так чёж ты, Натку-то, не слепил?

Пётр открыл, было, рот, но тихо подошедшая Наташа, заискивающе коснулась плеча Кожанки:

– Паш… Пашенька, я мёрзнуть сразу начинала… Пётр Николаич пробовали и бросили… Ну, твой ребёночек, твооооой…

Кожанка не реагировал совершенно, как будто девушки не было не то, что в комнате – в природе.

Он сидел прямо на полу перед Пётром, обхватив руками коленки. И с дружелюбной улыбкой сканировал лицо Петра. Сантиметр за сантиметром.

Пётр застыл.

Кожанка кивнул самому себе, видно что-то решил. Он встал и с той же улыбкой, вдруг очень больно щёлкнул Петра по носу. Пётр, было, вздёрнулся подбородком, но тут же спрятал характер.

– Лаааадно… – серьёзно кивнул Кожанка – Будем считать, не ты её потрахал… Не ТЫ…

Он с интересом стал разглядывать мастерскую. Но вдруг резко обернулся к Петру.

– Честняк? Без понтов?

– Павел, я не спал с Наташей. – устало произнёс Пётр, – Могу перекреститься… Хотите?

– Давай, крещённый! – обрадовался Кожанка – Эттт дело верное…

Пётр устало перекрестился, и Кожанка облегчённо выдохнул. Уже миролюбиво, глазами, всем лицом улыбнулся:

– Ладно, скульптор… забыли…

Он направился в коридор, бросив Наташе через плечо, спокойно и негромко, как собаке:

– Пошли.

Наташа торопливо кивнула и засеменила за ним, сзади и сбоку.

При выходе Кожанка последний раз окинул мастерскую и вдруг споткнулся взглядом о фигуру сидящей на коленях крепенькой девушки, призывно склонённой навстречу собеседнику, с упругой яблочной грудью, и с таким счастливым лицом, что было очевидно. Через миг она улыбнулась бы…

– Наааатка!.. – восхищённо выдохнул Кожанка. – Знает кошка на кух…

И обернулся к Петру, обиженно и удивлённо.

– Зачем же ты, сука, Бога помянул?