Альманах «Литературная Республика» №1/2013

Но это не значит, что добры молодцы и красны девицы должны воспринять все сказанное как отвлеченный урок.

Сегодняшние интеллектуалы ссылаются на безысходность и безнадежность развития общества вообще, объявляя возможную рукотворную катастрофу планеты естественным следствием развития общества, в котором как естественные подаются произвольные интересы вплоть до интересов «трибунов» и «прагматиков».

И ответ им в духе «люди, будьте бдительны» сам по себе является продолжением такого распада.

Конфликт между ведущей ролью сознания и тем, как мы к сознанию относимся и с ним обращаемся, имеет много мало осознаваемых аспектов, далеко превосходящих то, что на слуху. Да и «обычные» конфликты не легки.

Намозолил глаза конфликт между научной теорией и ее практикой.

Доводит до белого каления конфликт между успехами развития и общественными условиями, частенько сующими нам во властители дум самых мерзопакостных мракобесов.

Не все зарубили на носу, что даже самый объективный авторитет – все-таки ограничение, и полезен лишь как очередной спутник по дороге к истине. Даже являясь антиподом насилия, он неизбежно ведет к нему, если остается лишь авторитетом.

Еще миллионы искренних противников тоталитаризма остаются тоталитаристами. Человеконенавистническое государство они рассматривают лишь как гипермалину суперпреступников, запамятовав о различии между социальным характером любого государства и особенностями проявления в нем вторичных наростов, являющихся все-таки проявлениями государства. Для них отрицание такого зла быстро переходит в не очень стыдливое поклонение ему. Помните повальное отрицание Сталина в конце XX в. и довольно явственное умиление им в начале века XXI-го? Симфориди: « А Коба Сталин, Сталин Коба смердит, брыкается из гроба!»

Империи зла, оси зла, провальные периоды. Они неизбежны, но в XX и XXI вв. они не достигли бы трагического уровня, если бы воля – индивидуума и коллектива – переварить имеющийся социальный прогресс, исторический опыт и НТП не была направлена на решение посторонних, произвольно определенных задач. Культура нуждается в создании жанра, синтезирующего публицистику, литературную критику, литературоведение и социологию, создании жанра, не прибегая к механическому синкретизму, как Ф. Достоевский в последний год своей жизни, или постсоветские интеллектуалы в конце 80-х – начале 90-х гг. Критика должна вскармливать культуру, а не питаться за ее счет. И в этом может помочь понятийное разделение творческого процесса на поэта и представляемое им явление, как первичное и вторичное. Предрассудки творчества съедаются самим творчеством, предрассудки пишущих поглощаются творческими разногласиями уже в самом отдельно взятом пишущем. Вот почему нельзя превращать оценку направленности того или иного творческого пути кого бы то ни было только в общественную оценку: самое величественное явление без поэта – всего лишь набор мертвых точек отсчета, тупиковый и никого ни к чему не обязывающий.

Конец

Внимание! 29.06.2013 г. исполняется 80 лет со дня рождения Н. В. Сергеева-Симфориди.

Ирина Смаржевская, Москва

Павел и Евдокия

Продолжение Главы 1

(Павел Пантелеймонович и Евдокия Петровна, И.Г. и В.Г. Короленко и С.С. Заяицкий) [3]

Евдокия Петровна была очень дружна со своей младшей сестрой Дарьей Петровной /моей будущей мамой/: Дарья Петровна была мягкой и нежной; ее кредо: «худой мир лучше доброй ссоры», «ничего слишком» и «культура основана на тормозах».

Дарья Петровна, будучи воспитательницей в «детском доме» в Краснодаре, в гражданскую войну приехала в Москву вместе с воспитанниками, своей младшей сестрой Зиной и братом.

В Москве Дарья Петровна работала в «детском доме» в Полуэктовом переулке /между Пречистенкой и Остоженкой / в доме 7, там и жила.

По рассказам Дарьи Петровны, в детском доме тогда находился Вася Сталин – шустрый рыженький мальчик, которого посещала приятная женщина – его мама, Аллилуева.

Позже мамин «детский дом» переехал на улицу Льва Толстого /бывший Хамовнический переулок/ в дом 20 – почти напротив дома Льва Николаевича Толстого. Когда воспитанники выросли, здесь Дарья Петровна получила комнату.

Когда я читала роман С.С. Заяицкого, певца Пречистенки, «Жизнеописание Степана Александровича Лососинова», меня не покидало ощущение, что прототипами Нины Петровны, ее мужа и ее сестры автору послужили Евдокия Петровна, Павел Пантелеймонович и Дарья Петровна.

Вот как Сергей Сергеевич Заяицкий описывает своих героев: