Алмаз лорда Гамильтона

– Велел? Что значит велел? Как он может мне приказывать? Он мне не отец и не опекун!

– В этом доме он – хозяин, и его слово – закон. Так что я не советую вам, миледи, упорствовать. А то, как бы он не приказал мне запереть вас в чулане. В том, где тараканы…

– Тараканы? – принцесса побледнела. – Только не это! Ладно, хорошо, передайте милорду, что я сейчас приду.

– Давно бы так!

Принцесса хотела отчитать дворецкого за дерзость, но его уже и след простыл.

Она привела себя в порядок и спустилась в малую гостиную.

Новый лорд ожидал ее, сидя возле растопленного камина в кресле с резной спинкой. При появлении принцессы он все же встал, но не пошел ей навстречу, а остался на прежнем месте. Выражение его лица было каменным.

– Вы хотели меня видеть? – спросила Лакшмирани как могла твердо. – Какова причина?

– Причина этого очень проста. Ваш покойный дядюшка поручил мне заботу о вашем благополучии, и я желаю выполнить его последнюю волю. Надеюсь, в этом наши желания совпадают.

– Заботу о моем благополучии? Именно поэтому вы хотели запереть меня в чулане с тараканами?

– Что? В каком чулане? – Лорд поднял брови. – Дорогая моя, я не понимаю, о чем вы говорите.

– Ваш дворецкий пригрозил мне этим, ежели я не выполню ваше требование и не приду сюда.

– Неужели вы думаете, что это были мои слова?

– Я уже не знаю, что и думать, столько всего произошло. Значит, этот мерзавец позволил себе такое оскорбление по собственной воле? Так выгоните его немедленно!

– За что? За излишнее усердие, с каким он исполняет мои приказы и распоряжения?

– За дерзость!

– Дорогая моя, я хозяин в этом доме, и только я буду решать, кого и за что выгонять! Впрочем… – граф внезапно смягчился, – если вы настаиваете, я готов его выгнать. Разумеется, ваше спокойствие дороже для меня, чем какой-то дворецкий.

– Что ж… я не настаиваю. Другой, которого вы возьмете на его место, будет ничем не лучше. В любом случае соблаговолите сообщить, для чего вы мне велели прийти.

– Я не велел, я только просил вас прийти, чтобы напомнить дядюшкину волю. Вы не забыли, что он перед самой смертью соединил наши руки?

– Нет, я ничего не забыла. Но я тоже хочу вам напомнить, что согласна выйти за вас не раньше, чем кончится траур. Я уже говорила вам об этом…

– Вот-вот, об этом я и хотел поговорить! Вы, конечно, знаете нашего епископа – вы видели его, по крайней мере, на похоронах. Он соблаговолил стать моим духовным руководителем, говоря попросту – духовником. И намедни я спросил его о том, сколь продолжительным должен быть наш траур по дядюшке.