Алмаз твоих драгоценных глаз (СИ)

Неправда. Нет. Не верю. Китнисс бы не позволила, и вдруг вспоминаю слова Пита на интервью: «Многие парни в нее влюблены». А что, если и Гейл тоже в нее влюблен? Вот почему он так настойчиво спрашивал у меня про Пита, вот почему волновался о том, знает ли об этом Китнисс, расстраивался и сердился. Не просто переживал за подругу, а РЕВНОВАЛ!!!

Он не просто боится, что Пит может обмануть ее, втереться в доверие, а потом убить; он беспокоится, что Китнисс может в ответ тоже полюбить Пита. На арене, конечно, такая любовь ни к чему хорошему не приведет, но сам факт этой симпатии злит и оскорбляет Хоторна, тем более, папа не раз говорил, что в Капитолии их уже начали называть «несчастными влюбленными». Значит, недолго и до дистриктов. А я была слепой. Гейл не смотрел в мою сторону, не потому что презирал городскую, у которой много денег на еду, а потому что у него уже было на кого смотреть. Вот так… Вот так…

Мокрая от слез подушка уже не помогает. Временами я засыпаю, отключившись от реальности, а потом, очнувшись, начинаю плакать снова. Мэри раз в два часа просит меня спуститься и поесть, я гоню ее прочь или не отвечаю. Боюсь подниматься и смотреть в зеркало. Глаза, наверное, распухли, а лицо отекло. Теперь уж никто не посмеет сказать, что я хорошенькая. Ну и пусть! Теперь уж все равно…

Когда на улице начинает темнеть, я, наконец, умывшись, заставляю себя спуститься на кухню. Скоро должны показать новую серию игр, и хотя прежнего желания смотреть у меня нет, я все равно заставляю себя включить телевизор. На Китнисс глядеть злости не хватает, а вот о Пите узнать хочется, так что была не была.

‒ Жители Панема, ‒ с широкой улыбкой на устах восклицает довольный Цезарь Фликерман ‒ бессменный ведущий уже трех десятков Голодных Игр, ‒ сегодня у нас непростая передача о жизни наших великолепных трибутов. Сегодня мы познакомим Вас с их родственниками, с теми, кому так много хочется поведать о своих птенчиках. Ведь их осталось всего восемь, а скоро, очень скоро будет еще меньше, ‒ на последних словах голос ведущего грустнеет, а сам он принимается вздыхать и вытирать подступившие слезы. Я отворачиваюсь от экрана: терпеть не могу смотреть на родственников профи. Целый час родители, дяди, тети, бабушки, дедушки братья и сестры рассказывают о пока еще живых трибутах. Я не вслушиваюсь до тех пор, пока на экране не появляется миролюбивое, слегка обожженное лицо Метью Мелларка, который с особенной отцовской нежностью говорит о своем сыне и показывает его детские рисунки. Его жена улыбается в камеру приветливой улыбкой с холодными глазами. Она без умолку щебечет о тортах Пита и о рецепте, который он изобрел собственноручно. Не удивлюсь, если продала телевизионщикам парочку. На что она еще готова ради денег? Потом возникают Прим и молчаливая миссис Эвердин. Примроуз передает своей сестре привет, рассказывает о силе своей любви и благодарности, ее мать только кивает головой и прижимает платок к глазам. Говорить она не может. А потом показывают его…

‒ А теперь еще один близкий родственник Китнисс Эвердин, ‒ кричит Цезарь. ‒ Ее верный друг и кузен со стороны отца ‒ Гейл Хоторн.

Гейл немногословен и угрюм, он скомкано отвечает на вопросы журналистов, все время подчеркивая, какой Китнисс может быть храброй и сильной. Я с упоением смотрю на экран, и чувствую, как расправляются мои плечи. Кузен.

‒ Вот видишь, ‒ самодовольно говорю я Мэри, сидящей в уголку кухни и с опаской поглядывающей на меня. ‒ Кузен! Так что ничего между ними нет.

Кузен. Вот и все сходится. Они похожи, как брат и сестра. Более того, они с детства вместе. Значит, они по духу и есть брат и сестра. И Гейл беспокоится не за подругу, а за родного человека. Он чувствует за нее ответственность, и да, он ее ревнует так, как брат ревнует свою сестру. Такое бывает. Я видела и читала.

‒ Не знала, что Хейзел и Джордж были родными братом и сестрой. Чудеса, просто ‒ восклицает Мэри.

А мне вот это совершенно не кажется удивительным. Что такого? Мэри не все знает на этом свете, а с какой стати журналистам обманывать народ в дистриктах? Так что Гейл и Китнисс ‒ двоюродные брат и сестра, а не влюбленные.

Почти всю передачу я думаю о их родстве, почти не замечая взрыва, который устроила Китнисс, чтобы уничтожить провизию профи. Затем она долго ищет свою маленькую союзницу, но находит слишком поздно. Копье мальчика из первого втыкается в живот одиннадцатой, а Эвердин стреляет из лука в убийцу Руты.

Я больше не злюсь на Китнисс: я горюю наравне с ней. Вместе с двенадцатилетней девочкой в моей подруге умирает часть ее души. Она поет Руте прощальную песню и украшает ее тело белоснежными цветами. Плач и всхлипы девушки из Дистрикта-12 раздаются по всему лесу: у нее закончились силы, она сломлена и больше не хочет сражаться. И тут раздается голос Клавдия Темплсмита:

‒ Участники игр, внимание! Новое правило: если последними выжившими оказываются трибуты из одного дистрикта, то они оба будут объявлены победителями.