Алмаз твоих драгоценных глаз (СИ)

‒ Не тот человек, который нужен тебе, ‒ как молотком по столу, заканчивает он. ‒ Ты думаешь, я не понимаю, что ты не человека на место предлагаешь, а ищешь для неравнодушного тебе парня работу полегче. Но ты заблуждаешься, дочка. Я не могу его взять в мэрию без ведома главы миротворцев, а после того, как Гейл был избит плетьми за пойманную куропатку, его кандидатуру тот явно не поддержит. Этот парень нарушил кучу правил. Кроме того, его каждый месяц видят с новой девушкой.

‒ И с кем же его видят последнее время?

‒ С тобой, и это никуда не годится. Сначала я думал, что у вас это несерьезно, может, просто дружите, но ваши вчерашние действия перешли все границы, – заливаюсь краской. Либо Мэри проболталась, либо папа за мной следит, либо об этом болтает уже весь дистрикт. – Ты станешь просто следующей в очереди, которая на тебе не прекратится, потому что после тебя в ней окажется еще десяток таких же глупых влюбленных девчонок.

‒ А если ошибаешься ты?

‒ И что тогда? Повторишь судьбу Элизабет Эвердин? Уйдешь жить в Шлак? Что не говори, а у этого мальчика есть гордость, и за приданным он не погонится и в город жить не пойдет.

– Если ты нам поможешь, все может сложиться по-другому. Не отрекайся от меня, как это сделали родители миссис Эвердин. Гейл хороший, честный, храбрый, решительный, – я рассказываю отцу все, что знаю о планах шахтеров относительно восстаний и забастовок.

– Это немыслимо, Мадж! – кричит он, стуча от бешенства кулаками по столу. – Мало того, что он бунтует, нарушая общественный порядок, так он еще и тебя туда втягивает. Тред сегодня же узнает об этом, – и папа тянется к телефону.

– Нет, пожалуйста, – накрываю его руку своей ладонью. – Ты погубишь его и меня вместе с ним. Гейл всего лишь борется за справедливость. Он любит свою семью, маму, братьев и сестру. Не переживет, если имя кого-то из малышей выпадет на Жатве.

– Он молод и горяч. Многие в его возрасте ратуют за свободу, равенство и братство, а к старости становятся консерваторами. Мы живем в страхе, но кто сказал, что война и революция освободят нас, может, будет еще хуже, чем сейчас.

– Просто помоги ему. Незатейливо и ненавязчиво. Гейл не любит ходить в должниках. Он хороший работник. Просто дай ему повышение – его жизнь станет более сносной, и он постепенно выкинет из головы мысли о восстании.

– Неужели ты так сильно его любишь?

– Больше себя самой.

– Не знаю, Мадж. Если даже получится, люди осудят тебя.

– Забудь о людях. Разве думал дедушка о них, когда забирал тебя из полуразвалившегося дома в Шлаке. Боялась ли чего-то мнения мама, когда выходила за тебя замуж?

– Формально я уже был городским, – подняв руку, замечает отец, а его глаза на секунду вспыхивают озорством. – Но что, если ты заблуждаешься в этом парне относительно чувств к себе. Я сам часто видел его в компании разных девушек. Ему нравится нравиться, а это серьезный недостаток.

– Он уже три месяца только в моей компании и ничего лишнего себе не позволяет.

– Ладно, – наконец, сдается папа. – Твоя взяла, – мое сердце делает тройное сальто. – Помогу ему. Не бухгалтер: для этого нужно иметь специальное образование. Шахтер он, действительно, отличный, и люди его слушаются. Пусть побудет бригадиром: Крискен слишком часто приходит на работу с перегаром.

– Спасибо, – я кидаюсь отцу на шею, принимаясь покрывать его лицо поцелуями.

– А дальше посмотрим. Но прошу, малышка, не теряй голову от любви. Девушка должна соблюдать морально-нравственные принципы, тем более, дочка мэра.

– Я поняла папа. Об этом можешь не волноваться, – еще раз целую его и выхожу из кабинета.

Господи, спасибо! О таком я и мечтать не смела. Так даже лучше будет. Гейл несомненно решит, что его повышают за качественную работу, а папа пока приглядится к нему. Как же хорошо все разрешилось!

Наспех делаю уроки, желаю добрых снов маме, пока не делясь с ней своей безоблачной радостью, боясь волновать лишний раз. Впрочем, мама и без того знает о моей любви к Гейлу, да и по ее влажному взгляду понятно, что кое-что из вчерашних и сегодняшних событий ей тоже известно. Все кружится, вертится в потоке нескончаемых событий: ночи, блаженные дни, завтраки и ужины, хмурая, но немного оттаявшая Мэри, школа, телевизор с обязательными передачами и… воскресенье.

Мои чуть завитые и распущенные по плечам пряди перебирает ветер, синяя блузка и черная юбка-карандаш под привычным бежевым пальто придают особенную уверенность. Так хочется быть самой красивой для Гейла, чтобы он гордился мной и всем ставил в пример. Наше первое настоящее свидание будет волшебным… Сердце замирает и начинает биться с удвоенной скоростью. Я вижу его.

– Привет, – он едва касается моих губ, а у меня от таких прикосновений подкашиваются коленки.

– Привет, – не могу наглядеться на него, растворяясь в бездонных глазах. – Погуляем по дистрикту?

– Нет, сегодня ветрено. Посидим в тепле.

– Твоя мама опять меня приглашает?

– Не мама. Я, – и Гейл тянет меня в сторону так полюбившегося мне дома. Он спешит, и я едва поспеваю за ним.