Алмаз твоих драгоценных глаз (СИ)

Сегодня Гейл тоже не пришел. Наверное, после прошлого воскресенья и надеяться на встречу с ним не стоило, а приходить сегодня на место, ставшее нашим, и вовсе было глупой и даже навязчивой идеей. Гейл больше не придет ‒ это нужно принять. Ему ни к чему взваливать на свои плечи ответственность за любовь, внезапно упавшую на его голову…

Часы на городской ратуше снова бьют двенадцать, все повторяется. Вздыхаю, вытираю непрошенные, непросыхающие слезы и неспешной походкой отправляюсь по тропинке, по которой мы с Гейлом гуляли бесчисленное количество раз. Теперь я иду по ней одна, и звук каблучков на моих ботинках подпевает каждой сбежавшей из глаз слезинке. Одна, одна, одна…

Мне почти не больно. Странное слово «почти». Я так свыклась, так сроднилась со своей болью, что сегодняшнее разочарование почти не принесло мне страданий, и лишь слегка заставило сжаться и без того кровоточащее сердце. Я знала, что Гейл не придет. Где-то в глубине души факт этой истины пытался достучаться до моего рассудка, но я не хотела верить, мне нужно было убедиться в обратном. Я все еще надеялась…

Центр города. Серый и поникший, как все что живет, растет или построено в Дистрикте-12. А ведь я почти научилась видеть красоту здешней архитектуры. Любовь делает блеклое и невыразительное цветным и радостным. Любовь…

Семейная пекарня Мелларков. Мэри попросила купить хлеба. Обычная, безобидная просьба вызвала во мне вихрь эмоций. Пекарня стала первым местом для наших еженедельных свиданий. Пекарня несет слишком много боли. И все же я иду туда, потому что… потому что существует вероятность, что там я увижу Гейла.

И снова я ошибаюсь:булочная пуста.

‒ Мистер Мелларк, а Гейл Хоторн не приходил сегодня? ‒ теребя ручки сумки, шепотом спрашиваю я.

‒ Нет, не был, ‒ также тихо отвечает мне хозяин.

Попробую дождаться. Даже, если он не хочет встречаться со мной, хлеб его семье все равно нужен. Значит, он придет. Придет…

Битый час рассматриваю хорошо известные витрины, еще немного и я сама смогу продавать эти изделия. Цены и состав надолго врежутся в мою память. Пирожки, булочки и даже пирожные. Те самые со вкусом счастья.

‒ Вы снова начали их продавать?

‒ Да, ‒ пожимает плечами мистер Мелларк. ‒ Глава миротворцев покупает их для своих детей.

‒ Мисс Андерси, ‒ у матери Пита терпения не так много, как у ее сына и мужа, ‒ вы будете сегодня что-нибудь брать?

‒ Да, ‒ нехотя отзываюсь я, ‒ буханку ржаного и пшеничного, ‒ пытаюсь выиграть еще немного времени, долго роясь в карманах и делая вид, что ищу деньги, которые на самом деле спрятаны в портмоне, лежащем на дне сумки. Наконец, мне все-таки приходится расплатиться, забираю свою покупку и, перекинув сумку из одной руки в другую, оцениваю тяжесть двух буханок и своего одиночества. Я слишком сильно привыкла к тому, что Гейл провожал меня до дому.

‒ Спасибо за хлеб, ‒ говорю я, пытаясь улыбнуться, оборачиваюсь, делаю несколько неуверенных шагов, открываю дверь и нос к носу встречаюсь с Виком, держащим в худенькой руке авоську старшего брата.

‒ Привет, Мадж, ‒ улыбается он. ‒ Давно тебя не видел. Как дела?

‒ Вик, ‒ присаживаюсь около него на корточки. Мне некогда объяснять ему, что все плохо так, что хуже уже быть не может. Плохо на столько, что хоть в могилу ложись от безысходности и отчаяния, но я не могу взвалить на сутулую спину этого низкорослого мальчика весь груз своих проблем. Важно другое. Сейчас мне просто нужно быть в курсе, ‒ ты не знаешь, где бывает Гейл последнее время?

‒ Гейл? ‒ мальчик изучает меня ошарашенными глазами, запустив в густую шевелюру правую пятерню. ‒ Так ведь он с тобой. Все время. Ему вечно некогда.

‒ Милый Вик, ‒ шепчу я, ощущая соленый вкус на губах, ‒ Если бы Гейл был со мной, меня бы сейчас тут не было. Я не видела его уже две недели. Может быть, он вскользь говорил что-нибудь?

‒ Нет. Не говорил. Он всегда спешит, ‒ слезы опять превращаются в рыдания, я зажимаю рот рукой, чтобы не завыть в голос, как побитая истекающая кровью собака. Гейл с другой. Конечно же, с другой. Маленькая ладошка осторожно опускается мне на голову и ласково проводит по волосам. Жест, который когда-то подарил мне Охотник, пытаясь облегчить слезы, пролитые из-за смерти Терри, проделывает его младший брат. ‒ Не плачь, Мадж. Не плачь! Хочешь, узнаю, куда он ходит, прослежу и скажу тебе? ‒ внимательные серые глаза смотрят на меня, ожидая ответа.

Хуже всего, что Вик сдержит свое слово и устроит слежку за старшим братом. И попадется. А Гейл душу из него вытряхнет, но узнает, по чьей наводке тот шпионил.

‒ Не нужно, Вик, ‒ стараюсь улыбнуться и вернуть парнишке в очках его ласку. ‒ Ничего не нужно, ‒ встаю, отворачиваюсь к стене и позволяю новой порции слез обжечь мое опухшее лицо.

‒ Две черного и одну белого, ‒ слышу привычный заказ семьи Хоторнов. Все меняется, и только есть хочется по-прежнему.

‒ Выпей, Мажд, станет легче, ‒ большая рука, покрытая шрамами от многочисленных ожогов, протягивает мне стакан воды и круглую хрустящую печенюшку. Я выпиваю стакан залпом, но лучше мне не становится, и все же его забота приятна…