Алмаз твоих драгоценных глаз (СИ)

‒ Благодарю, ‒ слова застревают в горле, и я с трудом проговариваю одно-единственное слово. Терри даже из могилы умудряется передать мне подарок, а Гейл… вздыхаю, сглатываю и прикрываю глаза. Все бы на свете отдала, лишь бы его сейчас увидеть.

‒ Мадж, пожалуйста, сними хотя бы пальто, ‒ папа подходит ко мне и помогает раздеться. Я скидываю пальто, искренне надеясь, что Джерри и Пит ‒ единственные гости на этом вечере уныния и скорби. Китнисс ‒ моя единственная подруга, но придти не смогла, а Делли я придушу, если она тут появится, потому что, наверняка, кинет в меня одну из своих шпилек, желая поинтересоваться, почему Гейл не пришел. И тогда я умру.

‒ К столу, к столу, ‒ тараторит мама. ‒ Мы столько всего с Мэри наготовили, но сильно не наедайтесь. Еще торт.

‒ Мадж всегда так любила тушить свечи и загадывать желания, ‒ ностальгирует папа. ‒ Сегодня все будет как в детстве.

Мы садимся за стол, звенят бокалы, Мэри без устали наполняет тарелки гостей, пожелания сыплются рекой, а я, почти не слушая их, ковыряюсь в тарелке.

‒ А можно торт? ‒ уже через час после прихода Джерри и Пита не выдерживаю я. Толку в нем никакого. Я давно разучилась верить в чудеса: слишком долго загадывала желание о том, чтобы мама поправилась. Но так они хотя бы отстанут, и я смогу спокойно уйти к себе.

‒ Конечно, ‒ Мэри уходит на кухню, а затем через минуту возвращается с шедевром кулинарного искусства. Белые розы на лесной поляне ‒ не слишком реалистично, но зато красиво. ‒ Еще один презент Пита, ‒ улыбается служанка. ‒ Взбитые сливки, бисквит, масляной крем, фрукты ‒ все как ты любишь, ну, и восемнадцать свечей, конечно. Итак, желание именинницы! ‒ закрываю глаза и произношу, лишь бы отстали:

‒ Чтобы был мир во всем Панеме!

‒ А теперь свое самое сокровенное, ‒ шепчет мне на ухо Пит, и я, не понимая как, подчиняюсь магнетической силе его слов, закрываю глаза и произношу про себя, задувая свечи:

‒ Сегодняшним вечером я хочу увидеть Гейла. Пусть он придет!

‒ Ура! ‒ все хлопают и поднимают бокалы, а я глотаю еще две горькие слезинки, запивая их розовым вином.

‒ Наверное, мне пора, ‒ Пит встает из-за стола. ‒ Спасибо за угощение. Все было безумно вкусно. Мадж, еще раз с Днем Рождения.

‒ Спасибо, что пришел, Пит, ‒ пожимаю его руку.

‒ И я тоже, ‒ без Пита Джерри сидеть в компании взрослых не хочется.

‒ Тогда и я прогуляюсь по городу. Дома душно, ‒ накидываю пальто и застегиваю ботинки, быстрее, чем мама успевает опомниться.

‒ Мадж, уже стемнело.

‒ Я ненадолго. Только проведаю миссис Маккольн и провожу Джерри, ‒ мама хмурится, но кивает. До ответвления в Деревню Победителей мы болтаем о пустяках, но вскоре Мелларк начинает прощаться.

‒ Не страшно будет возвращаться одной, Мадж? Может быть мне…

‒ Не стоит, ‒ дарю ему улыбку. ‒ Спасибо за торт и платье.

‒ Праздник был чудесным. Заходи к нам, Китнисс будет рада.

‒ Хорошо. До встречи.

Дальше мы остаемся вдвоем с Джерри, и неприятное молчание сковывает нас обоих. Мне хочется сказать что-нибудь светлое и доброе этому мальчику, что-то помимо слов благодарности за подарок, ободрить его, но слова не идут с языка, да и он оказывается не особо разговорчивым.

‒ Как дела на лесопилке? ‒ начинаю я несмело и едва не ударяюсь об электрический столб. Звук знакомого голоса заставляет меня прирасти к земле.

‒ Здравствуй, Фея.

Гейл… Кусаю губы и кожу за левой щекой, сжимаю кулаки, вонзая ногти в кожу, не позволяя себе броситься в его объятия. Я лишь смотрю, стараясь запомнить волшебство этого мгновения. Гейл…

‒ Мадж, ‒ нетерпеливая ладошка возвращает меня к реальности, ‒ ты идешь?

‒ Я? Я, наверное, завтра. Спасибо Джерри.

‒ Ладно. Я передам маме. Еще раз с Днем Рождения.

‒ Так, значит, полтора месяца уже прошли, ‒ в голосе Хоторна действительно слышны извинения или мне это только кажется?

‒ Это я виновата, ‒ пожимаю плечами, и их охватывает вечерний озноб. ‒ Не напомнила, ‒ лицо у Гейла покрывается пятнами: он понимает, почему я не напомнила.

‒ Прости, у меня сегодня нет подарка для тебя.

‒ Ничего, ‒ разве нужен подарок, если ты здесь, рядом? ‒ Подожду первых подснежников.

‒ Белые цветы, ‒ он улыбается.

‒ Если будут этой весной, ‒ делаю шаг вперед. ‒ Тебе больше не интересны другие дистрикты?

‒ В последнее время я занят по воскресеньям, ‒ голос звучит устало.‒ Есть дела поважнее, но про Капитолий я помню всегда.

‒ Что-то дома? ‒ пытаюсь прочесть ответ по лицу. ‒ Я могу помочь.

‒ Нет, ‒ сердце сжимается. На какой вопрос он дает ответ?

‒ Как дела у Вика? ‒ всеми силами пытаюсь задержать Гейла хотя бы на минуту. ‒ Экзамен после Рождества. Он готовится?

‒ Вик не будет сдавать этот чертов экзамен, ‒ в голосе Охотника звенит сталь, в серых глазах разрастается буря.

‒ Почему?

‒ Потому что другие дети продолжат голодать и умирать на играх.

‒ Причина только в этом? ‒ я перехожу дозволенную грань, но выбора у меня нет: он все равно уйдет, так пусть это будет, как можно позже.