Алмаз твоих драгоценных глаз (СИ)

‒ Я пока побуду с Гейлом. Отведи Пози в столовую. Рори уже ушел.

Киваю и протягиваю девочке руку, за которую она уцепляется мертвой хваткой. В последнее время Пози плохо выглядит. Ее детская непосредственность и милое озорство сошли на нет. Очень хочется верить, что на нее так влияют новые условия жизни, а не та ужасная ночь огня и смертей, во время которой я чуть было не помешалась.

Если признаться честно, то Дистрикт-13 и впрямь наводит тоску, хотя многим тоскливо, не только из-за царящей тут атмосферы. В целом здесь неплохо, но все-таки к местным устоям приходится привыкать. Особенно сильно расстраивает серый цвет. Практичный и немарковитый он покрывает все: от стен извилистых коридоров, не принадлежащих больничному отсеку, до стандартных комбинезонов, сшитых из прочной материи, в которые одеты и мужчины, и женщины, и живущие здесь десятилетиями, и вновь прибывшие. Вчера ради развлечения Вик заставил меня сыграть в «Ассоциации», и, когда он обозначил Дистрикт-13, мне не пришло ничего в голову, кроме огромной жестяной банки. С каждым днем я убеждаюсь в истинности своей метафоры все больше.

После того, как семьдесят пять лет назад, Капитолий уничтожил тринадцатый, горстка людей все-таки сумела выжить. Ушла под землю, построила гигантский бункер, подняла свой дистрикт с колен и заставила его развиваться. Папе бы понравилась их система образования и гениальные ученые, весь день работающие в научно-исследовательских лабораториях, в которых ведется так много опытов, и разрабатываются планы захватов столицы. Теперь уже недолго осталось: взят второй, электростанция в Дистрикте-5 уничтожена, продукты в Капитолий уже месяц как не поступают. Даже если не будет штурма, город падет из-за мощной блокады: не привыкшие к лишениям капитолийцы начнут умирать с голода в кратчайшие сроки.

Порою мне кажется, что тринадцатый дистрикт поднялся благодаря железной силе воли тех, кто выжил, и великолепно слаженной трудовой дисциплине, за нарушение которой можно получить серьезное взыскание. Все правила должны выполняться беспрекословно. Распорядок дня ежедневно выбивается на руке каждого жителя; подъем, утренняя гигиена, завтрак, выполнение трудовых обязанностей, обед, тренировки, занятия, работа, ужин, отдых, вечерняя гигиена и сон. Опаздывать ‒ запрещено, уклоняться от доверенной работы ‒ запрещено, нарушать порядок ‒ запрещено.

Вечером с помощью душа временная татуировка смывается, а следующим утром наносится вновь; так здесь и живут годами и десятилетиями. Принимают пищу в огромной столовой, которая в часы важных сообщений превращается в общий зал заседаний. Еда здесь неплохая, жалко, что однообразная и четко рассчитанная на каждого человека без всяких добавок, однако жители двенадцатого не жалуются: семьям из Шлака и не такое есть приходилось. Спят жители в двуместных комнатах. Нас с миссис Хоторн и Пози разместили около больничного отсека, Рори и Вик занимают комнату рядом. Без дела сидеть запрещено, поэтому мы оказываем посильную помощь раненым и медсестрам…

‒ Гляди-ка, Мадж, пекарь, ‒ Вик показывает на ссутуленного старика, привалившегося к стенке. ‒ Опять уснул за кашей, ‒ качает головой. ‒ Ему и так вроде вчера попало, а тут еще и харчи портит.

‒ Мистер Мелларк, ‒ шепчу я, аккуратно тряхнув его по плечу. ‒ Проснитесь! ‒ с трудом узнаю всегда крепкого и здорового мужчину. Уставший и сгорбленный под тяготами жизни он за три дня постарел лет на десять.

‒ А, ‒ он протирает глаза, растеряно озираясь по сторонам. ‒ Давно я уснул?

‒ Все хорошо, ‒ продолжаю шептать я. ‒ Кажется, высшие чины не заметили.

‒ Слава Богу, а то второй раз мне бы этого не простили, ‒ он вытирает лоб тыльной стороной ладони.

‒ Вам нужно отдохнуть, Мистер Мелларк, иначе в следующий раз Вы уснете не за столом в общем зале, а упадете посреди коридора.

‒ Я не могу, ты же знаешь, Пит…

‒ Да, я знаю, ваш сын – настоящий герой. Он стольких спас и нам помог. Миссис Хоторн рассказала. И брата той девушки, что погибла на играх вместе с Терри, тоже не оставил. Ужасно, что с ним это случилось.

‒ Хотя бы он еще жив. Чтобы было бы, если бы Хеймитч не настоял на на поисках его тела. Я ведь его похоронил, также как всех.

‒ Как сейчас его самочувствие?

‒ По-прежнему.

‒ Он поправится. Вот увидите. Помните, как на играх, ‒ сжимаю его руку, и он благодарно качает головой, ‒ Не списывайте его со счетов раньше времени.

‒ Спасибо, мисс Андерси, вы добрая девушка.

‒ Не добрая, ‒ этот эпитет слишком сильно режет сердечную рану. ‒ Я злая, мистер Мелларк. Я столько натворила. Так виновата. И перед Вами, ‒ стыд заливает мои щеки. ‒ Простите, что накричала на Вас в тот день.

‒ В какой день? Ох, ну, что Вы, я ничего не помню, ‒ он машет руками, хотя в небесно-голубых глазах поблескивают слезы. ‒ Не было. Не было, ‒ он вздыхает. ‒ Война на всех оставила след. Твой ‒ у всех на виду.