Алмаз твоих драгоценных глаз (СИ)

Я знаю, о чем он говорит. Седая прядь, выступившая сразу после объявления о гибели Гейла, каждый день показывает мне противный язык из зеркала. Мне почти все равно. Я так много потеряла, что пять сантиметров снега на моем правом виске кажутся мне почти пустячными. К чему сейчас быть красивой и ухоженной?

‒ Поешьте, Мистер Мелларк, и отдохните.

‒ Обязательно. Только погляжу на сына.

‒ Мадж, ‒ Пози тянет меня за выступающую ткань комбинезона, глаза у нее воспалено-красные.

‒ Иду, малышка, ‒ прощаюсь с отцом Пита, быстро ем сама и заставляю поесть доверенных мне детей. Мне нравится возиться с Пози и Виком, они пока не проявляют обостренного чувства взрослости подобно Рори, рядом с ними я даже чувствую себя нужной старшей сестрой, с ними моя бесконечные боль и тоска по родителям становятся чуточку меньше.

‒ Пойдем, ‒ тороплю их. Через пару минут к нам присоединяется и их мама. Уже вместе мы замечаем, что с Пози не все в порядке.

‒ Похоже, она простудилась, ‒ выносит вердикт миссис Хоторн.

‒ Я попрошу у Прим какую-нибудь микстуру, ‒ заявляет непонятно откуда появившийся Рори.

‒ Иди, иди,‒ на губах у матери на мгновение возникает задумчивая улыбка.

Рори уносится прочь по коридорам к комнате миссис Эвердин, а я в компании сестры Гейла и его матери пускаюсь знакомой тропинкой в сторону больничного отсека.

‒ Ты опять загрустила. Все думаешь о родителях? ‒ раздается тихий голос моей соседки по спальне.

‒ Я не могу о них не думать, ‒ честно признаюсь я. Хандра и чувство вины разрушают меня до основания.

‒ Уже ничего не исправить, Мадж. Лучше свыкнуться и отпустить, иначе тебе никогда не станет лучше. Это уже свершилось…Помечтаем о чем-нибудь хорошем. Вот очнется Гейл, увидит тебя, и все будет по-другому.

‒ Да уж, ‒ отвечая я мысленно. ‒ Все по-другому! ‒ отворачиваюсь, а затем поднимаю несмелый взгляд на женщину, придавшую мне сил и вытащившую из пучины горя и сумасшествия. ‒ Когда Гейл придет в себя, он и смотреть на меня не захочет.

‒ Это еще почему?! ‒ возмущенно спрашивает она.

‒ Если бы можно было все мои слова забрать обратно! ‒ сокрушаясь, говорю я, бросая свое уставшее тело на ближайший стул, едва мы доходим до нашей комнаты и укладываем Пози в кровать, тщательно укутывая ее одеялом. ‒ Я так виновата перед ним, миссис Хоторн. Это из-за меня он здесь! ‒ закрываю лицо руками, упершись локтями в колени и согнувшись в три погибели. Как же мне стыдно! Но я должна сказать! Обязана, чтобы она не считала меня бедной, заблудившейся овечкой и не питала напрасных иллюзий. ‒ Я прокляла Гейла, я пожелала смерти человеку, уходящему на войну!

Молчание. Гробовое молчание. Я слышу биение своего сердца. Я чувствую, как в груди миссис Хоторн закипает гнев, еще чуть-чуть и по полу будут слышны удары от ее старых потрепанных туфель. Больше она и слова не проронит. И по делом мне… Так мне и надо!

Убираю ладони с лица и нехотя выпрямляю спину. Хейзел Хоторн не ушла, высокая, прямая и недвижимая, словно каменное изваяние, она стоит, поджав тонкие губу и превратив глаза цвета только что выплавленной стали в узкие щелочки. Она ждет. Ждет дальнейшего рассказа, переваривает и терпит, позволяя мне собраться с мыслями и прийти в себя.

‒ Я была в тот вечер в Деревне Победителей, ‒ продолжаю я чуть слышным голосом, похожим на писк мыши, ‒ Слышала разговор Китнисс и Гейла. Рута ‒ его дочь… Китнисс обещала ждать Гейла, сказала, что после войны все изменится, и они будут жить вместе, ‒ голос изменяет мне, и из глаз вновь начинают капать слезы. Я отчаянно жду от своей собеседницы, хоть каких-то действий: счастливо ошарашенных возгласов по поводу отцовства старшего сына, причитаний и оханий и нецензурной брани в мой адрес. Нет ничего. Она молчит, прожигая меня спокойным застекленелым взглядом. Внезапно до меня доходит: она знала все или почти все. Сама, не замечая как, я произношу это вслух.

‒ Догадывалась… ‒ сухо отвечает она. ‒ С Гейлом ничего нельзя знать наверняка: умрет, но не скажет.

‒ Поэтому ничего не выйдет, сейчас уж точно.

‒ Рута принадлежит Питу, ‒ миссис Хоторн усмехается. ‒ Как бы печально это ни звучало, но Гейлу от нее даже хвостика не достанется, и я думаю, рано или поздно он это поймет. Надеюсь, что не слишком поздно.

‒ Но Китнисс сказала… ‒ в запале кричу я.

‒ Что? Ты видишь здесь Китнисс? Она хоть раз приходила? Нет. Она со своим мужем. В минуты горя человек находится с тем, кого по-настоящему любит. Китнисс любит Пита. Может, и Гейла она тоже любит, но не так он того хочет и заслуживает, и не так, как любишь его ты.

‒ Но я наговорила ему столько ужасных слов. Я так виновата.

‒ В момент отчаяния вы с Китнисс обе поспешили: она дала обещания, которое выполнить не сможет, а ты дала волю злобе. Но, так или иначе, вам обеим придется себя простить. Думаешь, Китнисс не винит себя в том, что произошло? А виноватых и без нее могла бы выстроиться целая очередь: Кориолан Сноу, Альма Койна, сам Гейл да и я там была бы далеко не последней.

‒ Вы? ‒ удивляюсь я.

‒ Да. Порою я думаю, что не будь у меня столько детей, Гейлу было бы не так тяжело.