Алмазные слезы

Мари? За ней ухаживали сразу несколько придворных советников, которые тоже проживали во дворце. А вот на Аннет заглядывались некоторые жандармы. Могла ли Марфа передавать весточку от кого-то из них? А почему нет?

Но это не объясняет причину ее смерти. Ведь Виктор Андреевич практически прямым текстом сказал ей, что гибель камеристки была насильственной – уж разбираться в завуалированных формулировках и прочей игре слов Элен умела с детства. Что же выходит, что Марфу убили? За что?

Она попыталась припомнить, о чем в последние дни они разговаривали с Марфой наедине. Вроде бы ничего нового: планы на день, семья, будущее, обязанности… Досужие сплетни. Один раз дошло до обсуждения истории императорской семьи и связанных с ней легенд.

Последняя мысль цепко царапнула, Элен зажмурилась, силясь вспомнить, и вдруг услышала тихие голоса где-то неподалеку. Она огляделась в поисках укрытия, но коридор был абсолютно пуст и просматривался с обеих сторон. Не за портьерой же прятаться, в самом деле!.. Тем не менее, Элен притихла, прислушалась и осторожно подкралась к двери в самом центре коридора. Лакей на другом конце показательно отвел глаза в сторону.

Поначалу она не могла разобрать ни слова. Затем голоса стали громче и отчетливее, отчего она даже испугалась – приближаются!.. Но вскоре говорившие снова отдалились, и Элен пришла к выводу, что они ходят по комнате, как если бы кто-то из них нервничал, а другой пытался его успокоить. После этого открытия она неожиданно поняла, что говорят мужчина и женщина.

Говорили тихо и взволнованно, явно боясь быть пойманными. Элен рискнула подойти еще на шаг ближе, делая вид, что изучает рисунок малахитовых вставок на стене.

– Мы этого не планировали, понимаешь?

– Это просто перестраховка. Никто ни о чем не догадается. А вот с камеристкой могли возникнуть проблемы.

– Не догадается? А этот следователь? Он меня уже допрашивал! Если ему станет известно об этих слезах… что нам теперь делать?

– Ни о чем не волнуйся, я все решу. Встретимся, где обычно.

Голоса окончательно удалились, и как Элен не напрягала слух, больше не смогла разобрать ни слова. Выждав несколько секунд, она аккуратно приоткрыла дверь, потом еще шире, заглянула внутрь. Коридор был пуст.

Ближайшие часы нашлись за поворотом. Без четверти полдень.

Интересно, Виктор Андреевич уже закончил с допросом прислуги?

В свои покои Элен ворвалась так, что напугала прибиравшуюся там комнатную служанку. Быстро ее отпустив, она припомнила весь диалог в мельчайших деталях, после чего села за стол, достала бумагу и макнула перо в чернила.

Следователь должен знать об этом разговоре. И, как бы он не был занят, он ее выслушает.

– Никита!

Лакей, дежуривший у ее двери, тихо вошел в комнату и встал у ее стола.

– Найди прибывшего утром судебного следователя, он или разговаривает с прислугой, или осматривает старое крыло. Передай ему это и непременно скажи, что это очень важно!

– Будет сделано.

– Ступай, Никит.

Никита исчез так же неслышно, как и появился, а Элен наконец смогла спокойно выдохнуть. Быстрый шаг в тугом корсете теперь отдавался легким головокружением и головной болью, и она поторопилась выпить прописанное доктором лекарство.

Теперь стоило еще раз все как следует обдумать.

«Уважаемый Виктор Андреевич! Только что я стала невольной свидетельницей разговора двух неизвестных, из которого явно следовало, что именно они виновны в кончине бедной Марфы. Опознать говоривших мне не удалось, однако часть их разговора я сочла весьма любопытной.

Если вы уже начали опрос прислуги, советую вам непременно составить список тех, кто на момент получения вами этого письма уже был отпущен, поскольку один из говоривших упомянул ваш с ним разговор.

Более того, довожу до вас тот факт, что эти двое преступников – мужчина и женщина.

Сообщите мне, когда вы освободитесь, дабы мы могли поговорить с вами более подробно без посторонних ушей».

Сложив записку пополам, Виктор спрятал ее во внутренний карман сюртука и выпрямился. Принесший письмо лакей спокойно дожидался, пока его отпустят, время от времени косясь на кровавое пятно на блестящем паркете. Кивнув ему, Виктор еще раз внимательно огляделся.

Осмотр места преступления не дал ровным счетом ничего. Ни следов, ни каких-либо намеков на то, что камеристка могла делать ночью в этом крыле. Только окровавленный канделябр и пятно на полу.

Быть может, Роману Аркадьевичу повезло больше.