Алмазный город

– Мои родители тоже были инозенами. Правда, они никогда не получали от сакорена благословения на магические ритуалы, но всегда усердно поклонялись Матерям. Просили у них совета и вразумления. Они скрыли свои верования, когда король Веррайн сам навлек на себя беду, но помогали всем, кто не отказался от своей религии, чем только могли. Вот, например, горничная, которая вчера помогла нам, она инозенка из Натсуды. Когда началась война, мои родители взяли ее к себе в дом, чтобы защитить от насилия. И вообще, они дали возможность жить и работать тут в безопасности сотням инозенов. Мы с братом продолжаем делать то же самое. Неужели ты думаешь, что нельзя одновременно быть, как ты выражаешься, бароном и хранить истинную веру?

– Что значит «как ты выражаешься»?! – огрызнулась Аина. – Ты и есть Стальной барон! У тебя есть собственные алмазные копи. Ты богатый. И все твое наследство оплачено кровью тысяч погибших на войне.

– Я тогда был совсем маленьким. Я никого не убивал…

– Даже если ты сам не убил ни единого инозена во время войны, ты и твоя семья прекрасно расположились в первом ряду партера и наслаждались зрелищем. Так что не изображай мне тут, что понимаешь наши страдания. Может, твои родители и скрывали у себя инозенов, но, чтобы спасти людей, которые гибли на улицах, они палец о палец не ударили. Моих родителей казнили за их веру, потому что у них не было ни денег, ни высокопоставленных друзей, которые бы за них вступились. Именно поэтому ты все еще дышишь после того, как применил магию, а мои родители гниют в братской могиле вместе со всеми остальными инозенами, которым ты и другие бароны спокойно позволили гибнуть.

Рю открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл, ничего не сказав. Потом, покачав головой, все же произнес:

– Ты права. Это несправедливо.

Аина моргнула. На ее памяти еще ни один барон не произносил таких слов.

– Значит, ты тоже следуешь по пути, который освещают Калаан и Изар? – спросила она после паузы.

Нечасто ей приходилось встречать ровесников, искренне приверженных религии. После того как почти весь народ променял веру на деньги, а молитвы на пули во время войны, большинство тех, кто не изменил Матерям, покинули Шумеранд. Здесь осталось всего сотни две инозенов, в основном престарелых.

Рю пожал плечами и неуверенно кивнул:

– Мать с отцом перестали совершать ритуалы и говорить о религии вслух, когда я был еще совсем ребенком и началась война. Так что на самом деле я мало знаю о Матерях. Но никогда ничего против них не имел. Такое вообще немыслимо в нашей семье. В конце концов, первые большие деньги мы сделали на продаже алмазов инозенам, еще до того, как магию запретили и мы стали торговать ими для изготовления украшений. Даже те из наших родичей, кто сам не придерживается веры, всегда выступали против ее запрета.

– Значит, вы, даром что Стальные бароны, не отвернулись от инозенства и священных обрядов после начала кровавой бойни, – задумчиво заметила Аина. – А от рабочих своих вы требовали встать на ту или иную сторону?

Рю покачал головой:

– Семья всегда держалась нейтралитета. Даже сейчас неподалеку от наших рудников действует тайный молельный центр. Нашей службе безопасности велено отвлекать от него внимание Алмазной гвардии. И еще, хотя сами не участвуем в подпольной торговле алмазами, мы, скажу по секрету, ей никак не препятствуем. Наш клан время от времени оказывает Дозору важные услуги – например, мы добываем по их заказу особо ценные алмазы, продаем им драгоценности и стройматериалы со скидкой. Они в ответ закрывают глаза на многое из того, что происходит у нас. Да, я родился богатым, с этим ничего не поделаешь, но всегда буду стараться хоть немного поправить положение других. Родители мои никогда не притесняли инозенов, и я тоже никогда не стану этого делать.

Пока он говорил, на лицо Аины наползала хмурая гримаса. Нельзя позволить этому «золотому мальчику с добрым сердцем» отвлечь ее от задачи! Надо просто выудить из него нужные сведения, потом убить. Точка.

– Что произошло после того, как твоего брата спасли?

– Я сообщил, что он убит, – продолжал Рю. – Передал Дозору твой словесный портрет для наброска. Сунул на лапу директору похоронного бюро, чтобы он подтвердил факт смерти. Мы не хотели, чтобы правда стала известна, она ведь могла спровоцировать новое покушение. К тому же тогда бы все узнали, что мы прибегли к магической практике. В Дозоре, вероятно, до сих пор полагают, что Каута лежит в морге.

– А где он на самом деле?

Рю пожал плечами:

– Сегодня утром, когда я проснулся, он уже ушел из дома. На Аметистовом холме его точно нет. Может, даже и вообще в Косине. Посуди сама, раз он боится нового нападения, лучший вариант – поскорее убраться подальше. Наверное, кто-то заметил его по дороге, вот слухи и поползли… видимо, так и случилось, поскольку ты здесь.

– Его точно не увезли насильно? Не похитили? Не пытались убить? – «раз у меня не вышло», чуть не добавила Аина.

– Нет-нет. Один из слуг видел его ранним утром в окружении телохранителей.