Алмазный трон

Они шагали по телам павших воинов, для которых колдовской путь станет теперь братской могилой. Взбесившиеся разноцветные огоньки за их спинами успокаивались и прекращали мельтешение. Тропа узнавала и принимала своего хозяина. Тропа очищалась от чужих чар, восстанавливала своё первоначальное движение, несла вперёд. Вперёд…

Огненные стрелы-копья больше не били в щит Угрима. Тесный проход очистился от дыма и огня. Тропа закончилась. Как-то уж очень неожиданно. Тимофею показалось — неожиданно даже для Угрима.

Князь взмахнул руками. Их движение и движение Тропы прекратилось. Сила колдовского пути удержала Тимофея на полушаге. И вовремя.

Нет, это не выход! Тёмная Тропа выворачивалась наружу широким пульсирующим окоёмом. Что-то тут было не то. Что-то было не так.

Тимофей выглянул из-за плеча Угрима…

Ветер постепенно рассеивал выдавленные с Тропы клубы дыма, и уже можно было кое-что разглядеть.

Тропа обрывалась в воздухе, на изрядной высоте. С такой грохнуться — переломаешь все кости.

Напротив возвышалась массивная квадратная башня. Судя по всему, Угрим протянул свой колдовской путь к её верхней площадке. Но почему-то не дотянул.

Почему? Пока трудно сказать: верхние ярусы ещё закрывал дым.

Зато под башней и под Тропой дыма не было. Внизу громоздились завалы из людей и коней. Рыцари Феодорлиха, воины Огадая… Впечатление такое, будто всадники рвались к башне, но не смогли ни добраться до неё, ни вовремя остановиться. Так и рухнули вниз, на головы друг другу.

С примыкавших к башне стен летели стрелы. Лучники добивали тех, кто ещё копошился внизу.

Несколько стрел устремилось и на Тропу. Но вскинутая рука князя отбросила их в сторону.

Что это за крепость? Тимофей глянул по сторонам. И не поверил собственным глазам.

Это была не крепость. Это была сплошная стена, укреплённая приземистыми башнями. Стена тянулась от горизонта до горизонта. На просторных башенных площадках горели костры. На широких стенных пролётах между ними стояли воины в незнакомых доспехах и с диковинным оружием в руках.

Чьи это воины? Неужели все они служат…

Руки Угрима снова пришли в движение. Тимофей не слышал заклинаний, да и не смог услышать их на Тропе. Но и так было понятно, что князь опять творил волшбу.

Плотный сгусток дыма, закрывавший верхнюю часть башни, разошёлся, словно рваная холстина.

Посреди башни дымилась странная утыканная татарскими стрелами конструкция на широкой подставке. Она напомнила Тимофею осиное гнездо с пустыми пожжёнными сотами.

Возле дырявого короба скорчились два человека в чудных длинных одеждах. Ещё двое лежали возле зубчатого заборала. Один — висел между башенных зубцов, опутанный верёвками, словно жертва гигантского паука — паутиной.

«Бельгутай!» — узнал висевшего Тимофей.

Кажется, нойон был жив.

Рядом с Бельгутаем стоял ещё один человек. И что-то, похожее на человека лишь отдалённо, лежало в стороне. Женщина? Да, это было обнажённое женское тело, стиснутое и изменённое чудовищными магическими заклятиями. Гречанка-ворожея это была. Арина! А тот, кто стоит сейчас перед Бельгутаем…

Крысий потрох! Да ведь это же он! Тот самый! Желтолицый бесермен в зелёном плаще и круглой островерхой шляпе, похитивший Кощеевы Кости и бывшую ищерскую княгиню в придачу. Или бесермен, очень похожий на него. Да нет же, точно он: вон и кристаллы с Костьми — при нём, здесь же, на башне, весело поблёскивают и искрятся в солнечных лучах. Колдовские самоцветы были то ли вмурованы, то ли вбиты в каменные плиты перекрытия.

Стрелы со стен всё ещё летели к Тропе. Но защита князя-волхва легко отклоняла обычные стрелы. А что, если полетят необычные?

Мгновение — не больше — бесермен и Угрим смотрели друг на друга. И оба нанесли удар почти одновременно.

Два мага вскинули руки.

Две ветвистые, добела раскалённые молнии полыхнули с башни и из Тропы. Молнии с шипением рассекли воздух над крепостными зубцами и наткнулись друг на дружку, будто вилы. Сплелись, воедино.

Не погасли. Запылали ярче, наливаясь багровым, с просинью светом. Бешено извиваясь, словно клубок многоголовых змей, молнии давили и ломали одна другую.

Видимо, Угримова всё же оказалась сильнее. Постепенно оттесняя вражеские чары, волшба князя тянулось к башне. Трепещущая молния бесермена, наоборот, теряла силу, истаивала и врастала обратно в руки своего создателя.

Ещё немного — и ветвистое колдовство Угрима перевалит через защитные зубцы, хлынет на башенную площадку. Сожжёт! Испепелит!

Ан нет, не хлынуло!

Едва достигнув зубчатого заборала и коснувшись кладки стены, сверкающая паутина чародейских молний брызнула в стороны.

Рассыпалась.

Погасла.

Угрим покачнулся так, что Тимофею пришлось подставить князю плечо.

В ослепительной вспышке полыхнули огнём и порвались наброшенные на Бельгутая путы. Кочевник не удержался наверху и упал с башни.

Угрим взмахнул руками…