Алмазный венец севера

Ларка смущённо пробормотал в том духе, что на мужчину или животное у него никогда, пардон, не подымется — и решительно отстранил корнета от себя. Сзади-сбоку еле слышно пахнула током воздуха отворившаяся дверь, и на балкон под ручку с леди Хельгой с шумом выбрался сир Андреас. Хотя в почти полной темноте и не были видны его столь примечательные рыжие усы, но поручик вдруг почувствовал, что бесконечно благодарен паладину за своевременное спасение. Да что там — сейчас за помощь он и самому Падшему пожал бы его когтистую лапу…

— А, вот вы где, — лёгкий смех миледи беззаботно рассыпался в ночной тиши. — Я же говорила, святой воин — что пока мы там мозги и копья ломаем, эти двое тут плюшками лакомятся.

Паладин с хорошо заметным неодобрением заметил, что подобные особи имеются и в светлом королевстве. И что лично он, сир Андреас, если его изберут в паладины Круглой Залы, будет непреклонно ратовать, чтобы приняли насчёт таких дел суровый закон. Калёное железо на известное место одним — и соответственно, на шипастый кол сажать других.

Ларка невесело хохотнул, снова отогнав от своего естества коварно проскользнувшую туда под покровом тени ласковую ладошку корнета, и протянул вперёд руку.

— На один миг, — набивший трубку паладин неохотно прикоснулся люлькой к белеющей в полутьме ладони, и в той тотчас разгорелся огонёк.

Впрочем, благодарить святой воин даже и не подумал. Лишь кивнул коловой и затянулся первой, самой сладостной затяжкой. Странно было наблюдать, как из темноты вдруг озарились воинственно встопорщенные рыжие усы и кончик носа… или скорее, забавно. Да за что ж тут благодарить-то? К магии святые братья и сёстры относились как к страшному греху — но вот от таковых колдовско-ведьминских дел их и вовсе плющило да карёжило.

— Ладно, господа не станем ходить вокруг да около, — миледи задумчиво облокотилась на каменные перила балкона, вперила в ночную темноту свой взор и лишь затем принялась осторожно подбирать слова.

Да, судя по всему, власть имущие светлого королевства, оказавшись перед угрозой бесславной и неминуемой смерти, скорее всего сделают правильный выбор. Да и вопреки всяким сплетням да слухам, вовсе не все настроены фанатично и восторженно принять мученическую смерть — и оставить на погибель и без присмотра народ. То бишь ту самую, смиренную паству, светскими лордами и духовными поводырями которой им волей божией назначено быть.

— Мы со святым воином прямо сейчас направимся на расширенное заседание Священного Синода, где будут присутствовать бароны и лично сам король, — последнее слово миледи произнесла с благоговейным придыханием. Но и общий смысл тоже заставлял ой как призадуматься внимательно вслушивавшегося не только в слова, но и в интонации Ларку.

Он снова отогнал расшалившуюся ладошку по-прежнему полувисящего на его шее корнета и заметил — быть посему. Но лучше бы не затягивать, война уже подошла к стенам столицы. Миледи и посерьёзневший по сему случаю паладин заверили, что решение примут быстро.

Но поручик придержал за локоть шагнувшего было вслед за леди сира Андреаса и этак доверительно поведал тому на ухо — за этой миледи, оказывается, числится вполне законный баронский титул в медном королевстве. Со всеми к тому прилагающимися и причитающимися, как говорится…

— Из соображений высокой политики лучше было бы, чтоб никто из святых воинов не вздумал… через постельные дела вылезти в бароны.

Отшатнувшийся паладин смущённо проворчал в усы, что блюсти честь дамы, в общем-то, дело привычное. Но большая политика, это дело и в самом деле хуже болота. В общем, он обещался не только присмотреть, но и довести новые сведения до нужных ушей — опасности тут и в самом деле могли проистекать нешуточные и весьма запутанные.

Потоптавшись и хмыкнув, здоровенный как лось святой воин наконец покинул балкон, оставиви поручика наедине с гудящей от усталости головой, лениво ворочающимися там мыслями — и с вырядившимся в мундир корнета от инфантерии смазливого искушения.

— Для себя бережёшь эту столичную штучку? — юнец весело и нахально потеребил Ларку за ухо и снова полез целоваться.

А чтоб тебе кисло стало! В самом деле, что ли с балкона сбросить — высота вполне приличная. Убиться насмерть не убъётся, но покалечится хорошо. Или расслабиться и наконец проблеваться от непередаваемой смеси отвращения и омерзения? Ну никак он не воспринимал это недоразумение как… это. Всё же, парень не решился ни на то, ни на другое, и с тихим безропотным спокойствием принялся терпеть эти становящиеся всё более опасными игры.

Ничего у тебя не выйдет, корнет Велерин! Это в здешнем святом писании святой Антоний не смог устоять перед искушением — уж обаяние и женственный аромат ведьмы прошибает любое восприятие да играючись сметает любые преграды. А ты не ведьма… и даже не колдун. Но дело даже вовсе не в том.