Алмазы перуанца

– В листве деревьев и кустов их великое множество! – продолжал пояснять туземец.

– Прехорошенькие животные, красно-бурые, с блестящей серебристой полоской вокруг всего тела! – сказал доктор Шомбург.

– Да, но все же это не совсем приятные соседи на постели. Я лучше перевешу свой гамак на другое место, туда, между двух пальм, там, вероятно, нет этих тварей! – сказал Бенно.

Бенно перевесил свой гамак и стряхнул непрошеных ночлежников со своего одеяла, причем доктор Шомбург изловил двух из них и положил в банку со спиртом.

Вскоре в маленьком лагере воцарилась полнейшая тишина.

У костра с тупым выражением на безучастных лицах сидели, скорчившись, индейцы, то дремля, то бодрствуя. Время от времени они подкидывали сухих сучьев в ярко пылавший костер и затягивали заунывную однообразную песню.

Если бы кто-нибудь из присутствующих понимал их язык, то услышал бы в той песне горькую жалобу:

Знаешь ли ты, ветер вольный,
       где краснокожий может преклонить свою голову?
Знаете ли вы, тучки небесные и звезды далекие?
Все отнял у нас белый человек: и лес, и берег,
И малых детей краснокожего племени.
Он травит их собаками и скармливает псам их мясо;
Он и животных своих учит ненависти к краснокожему человеку.
Знаешь ли ты, ветер вольный,
         где краснокожий человек может преклонить свою голову?

Так пели бодрствующие индейцы, сидя у костра, тогда как остальные их соплеменники спали, свернувшись, как собачонки, в теплой еще золе. Под утро, когда только еще начинало светать, проснулся Рамиро. Лицо его было бледно и озабоченно. Очевидно, он мало спал и много думал в эту ночь.

– Вы еще спите, молодой человек? – окликнул он Бенно.

– Нет, чертовы лягушки не дали мне спать!

– Не желаете ли немного поохотиться? Теперь как раз самое лучшее время: все обитатели лесов собираются к воде, а потому нам следует прежде всего отыскать водоем или реку.

– Прекрасно, я даже слышу какие-то звуки.

– О, это все те же гарпии! Самец все еще не может успокоиться и кружится около своего опустелого гнезда, все ищет своих птенцов, свою подругу. Уж не прекратить ли разом его мучения?