Алмостский Меч

Свадебные торжества оказались скучным и утомительным времяпровождением. Церемония в храме была назначена на полдень, но всё в замке гритора пришло в движение с рассветом. Над девушкой трудились половина горничных замка. Сначала её целый час вымачивали в ванне с душистой водой, затем тщательно втирали в кожу ароматные масла, отчего она приобрела мягкость и бархатистость и стала благоухать, как цветущий сад. После её долго наряжали в изысканные одежды – гритор взял расходы на себя, чтобы сделать приятное родственнику. После искусный парикмахер, специально привезённый из города, долго трудился над причёской невесты: завивал, укладывал, сплетал и прикалывал. В конце всех этих мучений Лоис стала выглядеть так очаровательно, что даже в рыбьих глазах гритора появилось восхищение.

Завершающим штрихом стало украшение невесты. Жених прислал шкатулку с драгоценностями, которые он желал видеть на супруге в день свадьбы: великолепные браслеты, серьги, кольца, перстни, ожерелья и чудесная бриллиантовая диадема. Когда всё это богатство нацепили на девушку, она засверкала, как новогоднее дерево. Кстати, с серьгами вышла накладка, так как уши девушки были не проколоты – зачем солдату серьги? Но доктор Эммис быстро и безболезненно проделал всё необходимое, и длинные бриллиантовые серьги (они шли в комплекте с диадемой) закачались на изящных ушках.

Перед самым выходом из дома Лоис, как в саван, закутали в тонкое покрывало из полупрозрачного шёлка, так, что снаружи не осталось ни кусочка открытого тела, и она почти ничего не видела, посадили в закрытый паланкин и понесли в храм.

Жених ожидал невесту внутри храма. Снаружи толпились любопытные, пришедшие поглазеть на молодых. Две прислужницы ввели девушку, держа под руки, так как она не могла передвигаться самостоятельно из-за стеснявшего движения покрывала, и поставили рядом с женихом. Лоис пыталась рассмотреть его сквозь пелену шёлка, но видела только размытую высокую фигуру.

Священник начал обряд бракосочетания. Он, то неразборчиво бубнил, то подвывал, воздевая руки вверх, то кропил молодых водой, то посыпал зерном, то заставлял их повторять слова непонятной молитвы. Наконец, храмовый служка принёс поднос, на котором лежали два золотых чеканных браслета, украшенных мелкими драгоценными камнями. Элиан взял один и надел на запястье своей правой руки. Затем взял второй и повернулся к невесте. Лоис, предупреждённая ранее, с трудом высвободила из складок покрывала руку и протянула жениху. Тот надел на неё браслет и тут же заиграла музыка. В храм хлынули друзья, родственники и просто зрители, поздравить молодых. Элиан снял с головы девушки покрывало и наклонился, чтобы поцеловать.

Лоис впервые увидела своего таинственного супруга.

Его лицо имело правильные черты, чистую загорелую кожу, твёрдый красивый рисунок губ. Его можно было бы назвать красавчиком, если бы не жёсткий, холодный, пронзительный взгляд стальных серых глаз, от которого становилось не по себе. Когда этот взгляд остановился на девушке, ей показалось, что Элиан примеряется, как лучше её умертвить: набросить на шею удавку или пронзить сердце стилетом?

– Не смотри так, – прошептала Лоис, – а то я обделаюсь от страха…

Элиан на мгновение задержался, но его взгляд не изменился ни на йоту. Затем коснулся сухими твёрдыми губами губ девушки. Язык властно и уверенно проник ей в рот и нежно пробежал по внутренней поверхности нёба и щёк. Да, целоваться Элиан умел, и это уже обнадёживало.

Затем он взял её за руку и вывел из храма. Снаружи собралась ещё большая толпа, в основном, молодые девушки. Элиан снял с Лоис покрывало и бросил его в толпу. Девушки кинулись к нему, как хищники на беззащитную жертву. Они рвали его друг у друга из рук, и через мгновение от покрывала ничего не осталось, а счастливицы спешили домой, пряча под плащами шёлковые куски.

– Зачем ты это сделал? – удивилась Лоис.

– Таков обычай… Каждая, которой достался кусок покрывала, уверена, что вскоре тоже выйдет замуж.

Элиан подхватил супругу на руки и, под восторженные крики толпы, отнёс в открытую украшенную коляску, запряженную парой великолепных рысаков.

– Это всё твоё? – поинтересовалась Лоис, усаживаясь на мягких сиденьях.

– Конечно… Теперь и твоё тоже.

Элиан взял в руки вожжи, хлестнул коней, и коляска помчала по улице, распугивая прохожих и собак.

Дом Элиана стоял на тихой зелёной улице, от которой его отделяла высокая каменная стена и тенистый сад. Сейчас ворота во двор были распахнуты. Молодожёнов встречали слуги с зелёными ветками в руках. Элиан вновь подхватил девушку на руки и внёс в дом.