Альпеншток и Громобоев

Второй идет к лохмато сложенным шлакоблокам. Вообще вся эта дорога разрыта, в лужах, грязная и в ожидании или чуда, или бригады коммунальщиков. Второй стелит на шлакоблок газету.

Второй. – Садись.

Третий садится. Первый достает флакончик.

Первый. – Пей.

Третий. – Понял. Там клофелин. По телевизору показывали. Сейчас опоите, а потом обчистите.

Второй. – Боже ну-у и дурра… Чего у тебя брать, Ералаш. Три копейки и те в виде пирожка с повидлом. Пей давай.

Первый. – Не бойся. Оно даже приятное на вкус. Если, конечно, рассол любишь.

Третий делает глубокий выдох в сторону.

Третий. – Глядите, мужики. Если что на вашей совести.

Выпивает.

Второй. – Даже о маме не подумал раздолбай.

Третий. – Точно рассол… Ну и чего?

Первый. – Теперь глаза закрой… и думай.

Третий. – О чем?

Первый. – Неважно… Главное думай.

Третий закрывает глаза. Первый и Второй ждут.

Первый. – Пора.

Второй. – Подожди.

Он хлопает себя по карманам. Находит поплавок. Приматывает его ко лбу. Колокольчик для донки вешает себе в нос. Две сигареты толкает в уши.

Второй. – Давай.

Первый начинает тормошить Третьего. Тот открывает глаза. Он видит перед собой преображенного Второго.

Второй. – Ку, четланин. Приветствую тебя на планете Блох.

Третий. – Перестань. Сейчас не надо.

Второй. – Понял… Транквилизируюсь… А у тебя по другому.

Первый. – Ты где был, малыш.

Третий. – Не знаю… Вроде в Гонконге.

Второй. – Где?

Третий. – В Гонконге… Ребята, мне Брюс Ли в пятак зарядил. Фантастика какая то. Брюс… Мне… В пятак.. Я и моргнуть не успел. Как по настоящему… Качественная у вас кислота, мужики… Только это опять ничего не доказывает. Такой дряни у цыган с Шанхая бидонами. Они, что тоже волшебники?

Первый. – То же но не то же, Ералаш. Наркотики из реальности делают иллюзию, а преобразователь любую самую неуловимую фантазию превращает в бетонную непоколебимую действительность.

Третий. – И Альпеншток это соорудил? Не могу поверить. У него по химии гуси даже зимой никуда не улетают, а в дневнике остаются.

Второй. – Вот поэтому и соорудил, что уникум… Сам преобразователь он сделает в его время. (Второй показывает на Первого) Альпеншток затеет генеральную уборку своего стола. Будь она не ладна. Гранулы попадут в ускоритель. ЖЭС отключит воду в целях профилактики. А эта штука так похожа на рассол. Все сойдется. В одном месте. В одно время.

Третий. – Ну и ладно… Чего вы так дрожите… Альпеншток молодчага. Брюс, как живой был.

Первый. – Он и был живой. В этом главная беда преобразователя. Попадая туда, ты даже остерегаясь, всего на миллиметрик, но меняешь судьбу окружающих. Ты можешь их контролировать, управлять ими, оставляя себя и свои мысли абсолютно свободными и неподконтрольными.

Третий. – Что же в это плохого? Это же очень хорошо свобода. Вон сколько за нее боролись.

Первый. – Применительно к себе да. Но кто знает, что таится у человека, здесь. ( Первый большим пальцем показывает на лоб) Кем он будет Ангелом или Бесом? А с преобразователем он легко может быть и тем и этим. Пока о преобразователе знаем ты да я, да мы с тобой, он абсолютно безвреден. Но если от него не избавиться, его начнут разливать в бутылочках и продавать в Магните. Тогда все… Каждый поселится в отдельную камеру, и оттуда будет управлять миром, который один на всех. Опять же вроде ничего страшного, если бы это была иллюзия. Но, к сожалению, эта реальность, и мне, почему то, кажется, что шесть миллиардов императоров Земля не выдержит. Представляешь, Ералаш, шесть миллиардов идей и воль. Каждый тянет в свою сторону, да Земля через секунду разлетится в куски. А мы этого не хотим.

Третий. – А причем здесь, Альпеншток?

Второй. – Он рассказал о преобразователе одному нехорошему человеку. Потом Альпенштока не стало.

Первый. – Там, где я живу, уже началось массовое производство преобразователя. Остановить это и спасти Альпенштока, мы можем, если уничтожим преобразователь. Ускоритель уже у нас. Розовая водица. Дело за гранулами. Они уже у Альпенштока.

Маленькая двушка Громобоевых. Второй и Третий лежат на полу, на расстеленном матрасе. Кровать они оставили Первому. Она смутно белеет в полумраке.

Третий. – Слушай… Про Лизку… Ты, что правду говорил? Нет ты не подумай, я не пистон… Мне что другие говорят… Сам знаешь… Просто интересно… Ты что спишь?

Второй. – Нет… Про Лизку… Сам разбирайся. Я тебе все сказал…

Третий. – Понятно… Я тут подумал… Ты ее бил?

Второй. – Пальцем не тронул.

Третий ( с облегчением). – Тогда понятно.. Зря. Я буду. Бить и по театрам водить. Я ей шалавой быть не позволю.

Второй. – А если она такая есть.

Третий. – Перевоспитаю… Я же теперь знаю, где осторожным быть. Вот и не получится у нее ничего.

Второй. – Слушай, а почему ты его Кеном назвал?

Третий. – Я Лизкиной сестре Барби подарил, та в плач.. Говорит теперь Кена хочу. Эта типа дружок ее… Теперь ищу… У вас там нет?