Альпийская фиалка

Левон свернул в сторону дома Асака. Грузовики, что везли для строительства камень, песок, проезжали по этой улице. Их колеса оставили глубокие борозды в грязи мостовой. По этой улице шли и телеги из деревень, потому что старую дорогу ремонтировали и расширяли. Коммуникации, подобно реке, повернули свое русло на эту улицу.

Левон шел, спотыкаясь, осторожно ступая по камням. При свете ламп грязь и мутная вода в ямах светилась темным блеском. В верхней части улицы было темно. Дома здесь стояли редко, света было мало. Скоро надо будет свернуть… Дом Асака уже виден… Окна светятся, значит, не спят. Дети начнут шуметь. Жена Асака разожжет примус… И скажет то же, что всегда: «Молодец, Левон, что не обзавелся семьей… Одному жить спокойней».

Вдруг в темноте послышался свист бича. Заскрипели колеса. Кто-то крикнул: «Придержи, придержи…» Колеса заскрипели громче. Через минуту из темноты показалась пара буйволов. Фонарь осветил их широкие лбы и черные рога. Они двинулись вперед. Появилась вторая пара, но телеги не было… Потом третья пара, звякнула цепь, соединявшая ярмо. Буйволы напряглись, потянулись вперед. Их ноги разъезжались в грязи. Один упал на задние ноги и всей тяжестью повис на ярме. Из темноты вышел погонщик и хлестнул бичом. Буйвол фыркнул.

«Что это они везут? — Левон стоял на камне и с интересом присматривался. Буйволы двигались неторопливо. В темноте казалось, что веренице их нет конца и что буйволы тащат из темной глубины земли на белый свет какую-то страшную тяжесть, тянут, но конца пути еще не видно. Левон сделал несколько шагов. Группа молодых парней подбежала к буйволам. Одни подошли к передним колесам. Последняя пара колес отстояла от них довольно далеко. Она была соединена с передними толстыми бревнами, на которых лежал какой-то громадный и странный груз, еле видневшийся в тумане. Он был похож на маленькую паровую машину с поломанной трубой.

— Арташ, камень подложи, камень…

— Погоди, дай буйволам отдышаться…

— Ну и грязища…

— У них грязь похлестче нашей, — сказал тот, который стоял, прислонившись к буйволу.

— Товарищи, что везете? — спросил Левон.

— «Черный хлеб», товарищ, — ответил тот, что стоял у переднего ярма.

— Арташ, а ну спроси его, может, знает, куда везти, — крикнул кто-то из темноты.

Тот, что стоял первым, Арташ, спросил Левона, где сдают металлолом, Левон вспомнил полуразрушенное здание рядом с их складом, где хранились обломки ржавого металла.

— Повестку посылают, а ленятся по-человечески написать адрес, — посетовал Арташ.

Парни эти были комсомольцами одной из деревень Ахтишского района. Уже несколько лет в их деревне валялся этот каток старого образца. Весной вокруг него зеленела трава, а внутри прятались от жары пастушьи собаки. Он так давно там валялся, что заржавел и под собственной тяжестью слегка врос в землю. Комсомольцы с большим трудом вытащили его, положили на бревна и с таким же трудом, шлепая по грязи и громко погоняя буйволов, тянули его теперь в город.

— Арташ, узнал? — позвал тот же голос. Он засмеялся в темноте, что-то еще сказал, но Левон не расслышал.

— А там сейчас открыто?..

— Да погоди ты, — остановил его Арташ, с воодушевлением рассказывавший, какие им пришлось перенести трудности. — Пудов двести будет! — и он обернулся.

— Скажи уж, все триста, — возразил другой.

Буйволы стали дышать ровнее. Уставшие животные снова задвигались. Они по грудь были измазаны в грязи, будто рассекали грязевое море. Арташ тоже был весь перепачкан. На щеке ясно обозначилась полоска высохшей грязи. Из темноты снова позвали: узнал, мол, про склад?

— Узнать-то узнал, да не совсем…

— Н-о-о… Буйволы замерзли.

На его зов все задвигались, Кто поднял бич на буйволов, кто кинулся толкать колеса…

— Давай, давай…

— Но-о-о-но…

— Марал, Марал…

— Марал, ну…

Буйволы напряглись, цепи зазвенели, колеса заскрипели. Послышался глубокий вздох. Застонали люди, животные, и передние колеса закрутились. Руки Левона толкали колесные спицы. Когда колеса выбрались из грязи, он отошел вместе с другими. Буйволы двинулись…

Левон озабоченно шел посреди улицы вместе с Арташем, шел, чтобы показать им, где находится склад, шел, переговариваясь с Арташем, и, когда буйволы тянули с трудом, он возвращался назад, чтобы вместе с другими толкать колеса. И не было ни грязи, ни той неопределенной горечи…

Рано утром мамаша Маджита с недоумением оглядывала шинель Левона, с которой за ночь натекла на пол целая лужица.

— Ну и грязища. И куда это наш парень ходил ночью? — И таинственно покачала головой.

На улице было солнце, как она и предсказывала. Лучи проникли через окно и играли с розами и гранатами на ковре. Левон крепко спал. Перед тахтой стояли его измазанные грязью сапоги. Он вернулся поздно и лег, не раздеваясь. Натянул на себя пальто.

Когда солнце соскользнет с ковровых роз, чтобы поиграть с его бровями и ресницами, Левон должен проснуться, чтобы начать трудовой день.

БЕЛЫЙ КОНЬ

Перевод П. Макинцяна

1